Между Везувием и островом Капри

Адрес Новости История Структура События Результаты Разработки Конкурсы Мероприятия Газета
 Web-сайты

Иногда мечты сбываются как бы сами собой, вроде бы и независимо от наших усилий. Мне давно хотелось побывать в местах хорошо известных с детства: в Неаполе и Сорренто — по любимым неаполитанским песням, на Везувии и Капри, знакомым из уроков географии и литературы. “Сказки об Италии” А.М. Горького разожгли интерес к этому романтическому краю.
Мечта стала превращаться в реальность, когда весной я получил по электронной почте приглашение от профессора Манчини приехать в Салерно. Если честно сказать,  я никогда не слышал о городе Салерно, хотя, заглянув в географический атлас, узнал, что это довольно крупный по меркам Италии город, столица провинции. На карте было видно, что все эти прелестные места моей давней мечты — и Капри, и Сорренто, и Везувий — рядом. Профессора Манчини я, конечно, знал заочно, читал его статьи, поскольку мы работаем последние годы в одной области, в теории сильно коррелированных  электронных систем. Это область квантовой теории вещества с сильным электронным взаимодействием, которое приводит к появлению многих уникальных физических свойств, не проявляющихся в обычных металлах со слабым взаимодействием электронов. Вещества с сильной корреляцией стали очень популярными в последние пятнадцать лет после открытия высокотемпературной сверхпроводимости в купратах. К этой же группе сильно коррелированных систем  относятся популярные в последние годы манганиты, рутенаты и другие вещества, представляющие сложные химические соединения на основе переходных металлов. Вообще в последние годы центр тяжести физических исследований твердых тел переносится с чистых металлов и сплавов на сложные химическим соединения, принадлежащие как правило к классу сильно коррелированных электронных систем.

Так вот, в письме профессора Манчини было приглашение приехать в октябре этого года в Салерно на  VII тренировочный курс по теории сильно коррелированных систем и высокотемпературной сверхпроводимости, в качестве лектора. Уже седьмой год подряд в окрестностях Салерно на берегу моря проводится этот тренировочный курс. По существу, это двухнедельная международной школа, в которой имеется одна особенность в отличие от стандартных школ по физике. На две недели приглашаются только четыре профессора, и каждому дается 15 часов для пяти двухчасовых лекций и пяти семинарских занятий. Это позволяет изложить материал очень детально и научить “курсантов” практически работать в соответствующей области. “Курсантами” являются молодые ученые, получившие степень доктора (PhD), или закончившие университет. Они набираются из разных стран, в основном из Европы и Японии, а профессора приглашаются отовсюду из числа известных ученых. На сайте тренировочных курсов я узнал, что сюда, в Салерно приезжали многие известные всем специалисты из США, Европы, Японии и России. В прошлом году были Колмен и Варма из США, Преловчек из Чехии, де Кастро из Рима.

В это время я заканчивал работу над книгой, которая вышла в свет в июне этого года под названием “Базовые модели в кантовой теории магнетизма” ( авторы Ю.А. Изюмов и Ю.Н. Скрябин, Издательство УрО РАН, 2002).  В ней излагались результаты развиваемых нами в последние годы новых подходов в теории сильно коррелированных систем. Естественно, что я и предложил эту тему в качестве моего лекционного курса. Хотя фактически материал курса был готов, подготовка самих лекций потребовала большого труда: необходимо было подготовить сто “прозрачек” с формулами и графиками и английский текст лекций. Однако уникальная возможность в подробностях доложить свои новые результаты научному сообществу в предоставленное мне значительное время и, за одно, посетить прекрасный уголок Италии стоила тех усилий. 

***

Я прилетел в Рим  поздним утром 13 октября,  и, перебравшись из аэропорта Фьюмичино на вокзал Рома-Термини, сел в быстрый поезд  “интерсити”,  увозящий меня на юг страны. Город быстро закончился развалинами каменных арок водопровода, “сработанного еще рабами Рима”, и дальше поезд катил по сельской местности. Кругом маленькие аккуратные поля с зелеными грядками овощей, но больше всего повсюду виноградников. Висящие на низких белых шпалерах лозы с краснеющими листьями прятали огромные виноградные грозди. Ближе к югу вдоль дороги появились горы и виноградники поползли террасами вверх по склонам. Это напоминало Крым, но не в точности, поскольку здесь между виноградниками были разбросаны белые каменные дома сельчан с апельсиновыми и оливковыми садами и непременными пальмами. В это время года, когда фрукты уже созрели, листья на деревьях и трава были еще сочно зелены. Местность вокруг изобиловала яркими красками, как на картинах Ван Гога.

Прошло два часа пути, и с левой стороны в легкой дымке я увидел огромную двуглавую вершину: это был Везувий, мы подъезжали к Неаполю. Здесь поезд сделал первую остановку и стоял на открытом перроне вокзала минут десять. Одна картина весьма удивила меня: с правой стороны сразу за железнодорожными путями возвышались небоскребы. Построенные из черного стекла вперемешку со светлыми бетонными громадами они образовывали новое сити, как в каком-нибудь американском даунтауне.

“Неаполь — город миллионеров”, — вспомнил я название одного итальянского фильма эпохи неореализма. По другую сторону от путей виднелись плотные застройки старого Неаполя. Поезд, уже обратным ходом, покинул вокзал и, огибая огромный город, прижимаясь к горам, мчался к Везувию. Вдруг с правой стороны засверкала синяя гладь Неаполитанского залива. Солнце уже клонилось к горизонту, и там в нежной дали появились знакомые очертания горы, поднимающейся прямо из моря: это Капри. Поезд долго шел вдоль берега Неаполитанского залива, оставляя уже слева и сзади двуглавую вершину Везувия. Наконец он надолго нырнул в тоннель и, выйдя из него, остановился на перроне города Салерно, со всех сторон, кроме той, где море, обставленный горами.

Далее я действовал по инструкции, присланной участникам Курсов по электронной почте. Я вышел на маленькую площадь перед вокзалом и в табачной лавке купил билет на автобус в Виетри, курортный пригород Салерно, где и располагался отель “La Lucertola” , в котором жили все участники курсов. Автобус остановился где-то на высоком ярусе горного склона. Дома сбегали вниз к морю по крутому склону. По извилистой дороге, идущей серпантином, я спустился довольно низко и оказался перед входом в нужный отель. Вход был с верхнего этажа, а с дороги отель казался одноэтажным, однако все этажи его шли вниз, прижавшись к вертикальной скале.  Экзотическое здание, немного извиваясь, огибало неровности скалы. Отсюда и название отеля: в переводе с итальянского “ящерица”.  Если вам нужно попасть в свой номер, вы в лифте должны ехать вниз, а если хотите выйти из отеля — вверх до последнего этажа.

В своем номере я был приятно удивлен, когда  вышел через распахнутую дверь на балкон и буквально повис в воздухе  над морем. Внизу волны бились о скалу, на которой стоял отель, его нижних этажей не было видно. Неподалеку прямо из воды поднимались скалы, напоминающие два паруса, дальше виднелся гористый берег Салернского залива и всё Виетри с его улочками, расположенными террасами на выступах крутого склона.

Был ранний вечер, солнце скрылось за гребнем скалы, но небо и море были наполнены светом. В прозрачном воздухе блестел розовым горизонт залива, освещенный невидимым солнцем. Внизу над разбивающейся о скалу волной с криком летали чайки, пахло водорослями и мидиями. Теплый ветерок приятно обдувал лицо, разгоряченное от спуска по крутой дороге. Радостное чувство исполнившейся мечты переполняло меня. 

Я спустился на один этаж и оказался в ресторане. Одна сторона светлого зала примыкала к широкой террасе. В зале еще никого не было, я вышел на террасу. С нее открывался вид на Салерно, раскинувшийся по большой дуге залива. Набережная освещалась  огнями, которых становилось все больше по мере быстрого погружения пространства в ночную темноту. Ко мне подошел одетый в смокинг с черной бабочкой официант, удивительно похожий на молодого Роберта де Ниро, и усадил за столик. “Вам принести полную бутылку вина или достаточно половины?”  “Достачно половины”, — сказал я. Один за другим стали подходить и  другие участники Курсов, так что появились первые знакомые, с которыми мы прогулялись по вечернему Виетри. В центре Виетри — плоское место, на котором расположены парк и пляж. Вдоль моря — одна обычная улица, другие громоздятся над ней террасами. Пространство здесь организовано гораздо в большей степени по вертикали, чем по горизонтали.

***

Курсы открылись утром следующего дня. Проходили они в здании Международного института продвинутых исследований имени Эдуардо Кайяниелло. В этом году собралось около тридцати участников из Германии, Бельгии, Польши, Венгрии, Кубы, Японии, Италии, один был из Москвы, один — из Тбилиси. Лекторами  курсов оказались профессор Натан Андрей из США, широко известный тем, что лет 20 назад нашел (одновременно и независимо от Павла Вигмана из Института теоретической физики имени Ландау) точное решение проблемы Кондо. Другой профессор из Бельгии Джозеф Девриз, крупный специалист по теории поляронов (связанных состояний электрона и поляризации кристаллической решетки). Он разделил отведенное ему время со своим сотрудником Жаком Темпере, рассказавшим об экзотическом явлении: образовании заряженных пузырей в жидком гелии и возникновении решетки Вигнера из электронов не на плоскости, как обычно, а на сферической поверхности. Лектор из Штутгарта профессор Факе Ассад прочитал детальный курс по применению квантового метода Монте-Карло к решению основных моделей теории сильно коррелированных систем. Я же рассказал об использовании диаграмной техники и метода производящего функционала для исследования тех же моделей. Таким образом, современные проблемы теории сильно коррелированных систем были рассмотрены на курсах с трех различных позиций: точных решений квантовым методом обратной задачи рассеяния, решений вычислительными и аналитическими методами с помощью теории возмущений.

Лекции, прочитанные на тренировочных курсах в Виетри, издаются Американским физическим обществом  в серии AIP Conference Proceedings. Мне показали издания двух предыдущих курсов. Я обратил внимание, что книжка лекций с Курсов прошедших в 2001 г. идет под номером 629, а в 2000 году — под номером 564. Таким образом, за год издается около 50-ти томов трудов конференций и школ по физике. 

Распорядок дня на курсах был такой: от завтрака до ланча две лекции, после небольшого перерыва днем — 30-минутный семинарский доклад одного из участников курсов, а затем два тренировочных часа, проводимых лекторами,  прочитавшими утром свои лекции. Проходили они в абсолютно свободном стиле.  Обычно лектору задавали вопросы по прочитанному материалу, просили разъяснить непонятные места, как на консультации. Можно было также изложить дополнительный материал к лекции, провести упражнения или рассказать что-нибудь об истории обсуждаемой проблемы, или дать обзор новейших достижений в этой области.  Активность аудитории была высокой. По завершении курсов я пришел к выводу, что это очень эффективный тип научного общения, новая форма проведения международных школ, поэтому-то курсы профессора Манчини, и стали весьма популярными, хотя и не очень дешевыми. Каждому участнику они обходились при двухнедельном пребывании в пансионате в сумму более тысячи евро.

Успеху Курсов конечно способствует исключительно красивое место пребывания — берег Салернского залива Амальфикоаст, названный по имени наиболее крупного курортного городка Амальфи на этом берегу. Из зала, где проходили лекции, двери выводили на широкую открытую террасу, высоко над первым рядом улиц, и с нее открывалась панорама широкого залива, окаймленного высокими скалистыми берегами. Хотя была вторая половина октября, солнце ярко светило в голубом небе, внизу пышно зеленели пальмовые кроны парка. Во время дневного перерыва я ходил купаться. Температура воды была около 20 градусов, но итальянцам она казалась холодной, и кроме нескольких человек (меня, моего нового товарища из Москвы профессора В. Яржемского и двух поляков), никто не купался. Соленая вода Тирренского моря мгновенно освежала и придавала сил для следующих лекций и консультаций. 

***

После первой недели напряженной работы были два выходных дня. Все, конечно, поехали по окрестным достопримечательным местам. В субботу я в составе небольшой группы отправился на Капри. Нас было четверо: кроме меня и Виктора Яржемского был молодой человек из Тбилиси и Аня Посаженникова , в недавнем прошлом аспирантка М.В. Садовского из Института электрофизики. Несколько лет назад я был оппонентом на защите ее диссертации на первом заседании только что открытого в Институте Специализированного Совета. Теперь она занимает позицию постдока в одном из университетов Бельгии, приезжает на Курсы в Виетри уже второй раз. Итак, вчетвером мы отправились ранним утром на Капри. Нужно было на автобусе приехать в Салерно, найти там туристский причал и сесть на теплоход, отправляющийся на Капри. Был конец сезона, и единственный рейс из Салерно. Мы очень спешили, но задержались у кассы, поскольку кассир не говорил по-английски, а мы по-итальянски. Получив билеты, мы бегом отправились к причалу, но увидели, что теплоход уже отдал швартовы, трап убран и корма отошла от причала на десяток метров. Мы размахивали руками, показывая билеты, и на наше счастье команда любезно снова пришвартовалась, взяв нас на борт. Мы поднялись на верхнюю палубу и, обдуваемые струей прохладного утреннего воздуха, любовались живописным Амальфикоаст. Зрелище было завораживающим. Практически весь берег высокими скалами обрывался в море. Там, где  возникала небольшая долинка располагалось какое-то горное гнездо вроде нашего Виетри, с небольшим пляжем и террасами белых домов, громоздящихся по крутым склонам в зелени пальм и апельсиновых деревьев. Среди множества таких местечек мы проплыли мимо двух жемчужин побережья, Амальфи и Позитано, знаменитые в Италии горно-морские курорты. Цивилизация здесь начиналась еще при римлянах и архитектура представлена стилями нескольких эпох, развалинами крепостей и замков, средневековыми церквями и роскошными современными виллами.

Через два часа плавания Амальфикоаст кончился и показался Капри. Он представился двуглавой горой, поднимающейся прямо из моря, и казался необитаемым, поскольку были видны лишь отвесные скалы, чьи подножия тонули в белом кружеве прибоя. Но вот теплоход немного изменил курс, и мы оказались в бухте, заполненной лодками и яхтами, за которыми стояла красочная стена набережной. Это была знаменитая Марина Гранд, гавань острова. Сойдя на берег, мы знали, что нам делать: сели в автобус и поехали в Анакапри, второй городок на острове, расположенный у подножия более высокой вершины, а первый городок — собственно Капри — располагался сразу над Марина Гранд. У конечной остановки автобуса начиналась канатно-кресельная дорога на вершину острова.  После 15-минутного парения в кресле над маленькими ухоженными виллами, а потом над дикими заросшими склонами, мы оказались на высшей точке, расположенной на высоте 600 м над уровнем моря. Отсюда открывался великолепный вид на весь остров. Далеко внизу раскинулся город Капри. По другую сторону — огромный Неаполитанский залив, за ним в нежной дымке возвышался Везувий. А впереди — светлая полоса большого города, Неаполь. Когда автобус вернул нас назад, мы вышли в центре города Капри на живописной маленькой площади у старинного собора с часами. Она сплошь была заполнена туристами, разглядывающими окружающую красоту, составленную из пышной субтропической флоры, скал, моря и экзотических улочек.

Времени у нас было немного, но мы знали, чего хотим: найти дом Горького. Тут же мы услышали русскую речь и спросили где этот дом. Нам указали путь, и через пару минут, пройдя по узкой улочке-щели,  мы уперлись в красный дом, тесно сжатый другими постройками. На стене висела мемориальная доска, где на двух языках — русском и итальянском — начертано, что в этом доме с 1909 по 1911 г. жил русский писатель А.М. Горький. Для меня это святыня. Я особенно чту личности двух великих писателей — Максима Горького и Джека Лондона. Несмотря на абсолютное различие в творчестве, мне видится большое сходство в их личных судьбах. Оба они, благодаря таланту и титаническому труду поднялись еще в молодые годы со дна общества на вершины успеха и добились фантастической славы. Я не раз перечитывал роман Ирвина Стоуна “Моряк в седле” и многие воспоминания о Горьком его друзей и современников, например, Ходасевича, который прекрасно описал атмосферу в доме Горького в Италии, хотя имелся в виду не этот первый его дом, а другой, но точно не помню где: на Капри или в Сорренто. Горький несколько раз переезжал с места на место. Этот дом, что мы видели, конечно, не удобен для долгой жизни в нем. Возле дома нет никакого пространства, ни деревца, всюду стены таких же ничем не примечательных каменных мешков.

С Капри мы решили возвращаться другим путем: сели на теплоход и приехали в Сорренто, оказавшийся очень большим городом на широкой плоской платформе, вертикальной стеной обрывающийся к морю на протяжении нескольких километров. Когда подъезжаешь к нему с моря, видишь только эту скальную стену и на ее вершине только крайнюю переднюю улицу, которую нельзя назвать набережной, никакого берега там просто нет.  Прямо у пристани мы сели в автобус, который провез нас по центральной улице к железнодорожному вокзалу. Мы не почувствовали особой романтики от этого города, навеянной, наверное, с детства знакомой песней “Вернись в Сорренто”. Мы торопились, поскольку должны были возвращаться домой на поезде с пересадкой в Помпеях. Там, в Помпеях, нам нужно было сесть в автобус до Салерно. В поисках автобуса мы испытали немало трудностей из-за незнания итальянского языка. Дело в том, что в южной Италии никто не говорит по-английски. Когда через неделю я приехал в университет в Салерно, я обнаружил, что даже многие студенты не знают английского. На мой вопрос, как пройти на физический факультет, я получил ответ лишь с четвертой попытки. Ни в Салерно, ни в Неаполе нет и малейших следов американизма: нет на улицах назойливой и глупой рекламы (она явно портила бы красоту старинных итальянских городов), в общественных местах нет надписей на английском (это, конечно, неудобно для приезжих), на телевидении нет английского канала и очень мало американских фильмов, трудно купить где-либо англоязычную газету. Итальянцы, по крайней мере, на юге, живут своей собственной жизнью. Спросить дорогу, получить нужную информацию здесь очень трудно, но, впрочем, итальянцы очень доброжелательны, и если никак не получается словами объяснить дорогу, они готовы идти рядом с вами до нужного вам места.

На второй день, в воскресенье, мы отправились в Помпеи. Конечно, я видел фотографии раскопанного римского города, засыпанного в 79 н.э. пеплом во время извержения Везувия, но увидев его своими глазами, поразился двум вещам. Во-первых, город оказался громадным, площадью в несколько квадратных километров, и на этой площади все раскопки завершены, так что вы идете по улицам и площадям, заходите в уцелевшие дома и дворцы, видите сохранившиеся скульптуры, настенную живопись. Вторая неожиданность: Везувий-то оказался далеко, мне показалось, километрах в десяти от Помпеев. Извергаемого пепла было столько, что засыпало толстым слоем огромную территорию, включающую три города. Оказывается, в Помпеях жили 20 тысяч человек. Извержение продолжалось три дня, люди пытались спастись и погибали в основном от удушливых газов, настигавших повсюду. Впечатляют сохранившиеся останки.  При интенсивных планомерных раскопках, начатых 150 лет назад , кое-где были обнаружены пустоты в спекшемся пепле. Руководивший раскопками археолог догадался залить эти пустоты гипсом, и когда он застыл, были откопаны слепки тел, передающие иногда точные детали, включая мимику предсмертных мучений. Эти гипсовые тела лежат теперь под стеклом там, где они были найдены.

Мы поехали в Помпеи с Виктором Яржемским, но во время скитаний по мертвому городу, встретили фактически всех участников Курсов.

***

Прошла еще неделя, и Курсы завершились В последний вечер за прощальным столом  я сказал, обращаясь главным образом к итальянским коллегам из университета в Салерно, организаторам Курсов, примерно следующее: “Когда я приехал в Виетри и увидел красоту итальянского побережья, ее природу и архитектуру, я был в шоке: как среди такой красоты можно заниматься наукой? Ведь мы, физики-теоретики, занимаемся наукой, чтобы отыскать красоту в уравнениях, теориях, идеях. А находясь здесь, можно наслаждаться красотой  без всяких усилий с нашей стороны. Но прожив здесь две недели, я убедился в очередной раз, что человек может привыкнуть ко всему, даже к такой  внешней красоте, и не ограничиваться только ею, потому что способность видеть  глубинную красоту мира нашим внутренним зрением, когда мы добываем знание, оказывается сильнее”.

В субботу участники разъезжались. Мне предстояла еще одна неделя в университете в Салерно,  куда я был приглашен в группу профессора Манчини. До понедельника у меня было свободное время, и я решил съездить в Неаполь. Двое поляков из Кракова приехали в Виетри на машине и возвращались домой тем же путем. Я попросил их подбросить меня до Неаполя, и оказался там уже утром. Купил карту Неаполя и отправился с ней по городу. Прежде всего мне хотелось побывать на набережной у бухты Санта-Лючия.  Отсюда открывается чудесный вид на Неаполитанский залив и Везувий, всем нам знакомый по картинам старинных мастеров. Не торопясь, я обошел многие достопримечательные места города, но далеко не все: город большой. Несколько первых улиц, начинающихся от набережной,  достаточно широки и респектабельны, но по мере удаления от моря попадаешь в плотные застройки старого Неаполя с вполне добротными и высокими домами, но узкими, как щели, улицами. По многим из них невозможно проехать на автомобиле, зато по ним очень резво гоняют мотоциклисты. И конечно, повсюду достопримечательность Италии, известная нам по фильмам эпохи неореализма: развешенное на балконах и просто в окнах белье. Такую картину вы видите везде, кроме центральных помпезных улиц. Без белья это была бы не Италия!

К концу дня по очень длинной узкой улице я вышел к железнодорожному вокзалу и купил билет до Салерно. Когда в ожидании поезда стоял у начала платформы, ко мне подошла женщина и спросила что-то по-итальянски. В интонации ее голоса мне послышалось что-то знакомое.  “Вы русская?” — спросил я и получил утвердительный ответ с большим украинским акцентом. Оказалось, что она едет тем же поездом, но должна сойти, не доезжая до Салерно. Мы разговорились, и я узнал, что она приехала сюда из Херсона на заработки.  Ее муж, моряк, в 50 лет был отправлен в отставку, потому что работы нет, кроме того, у нее подрастает дочь, которая должна поступать  в институт, а для этого нужны деньги.  Сама она учительница в школе, но получает гроши, поэтому была вынуждена, как и многие украинские женщины, поехать на заработки за границу. Я уже слышал, что в Неаполе очень много людей с Украины, поэтому такая встреча была не такой уж чудесной. Вот уже четыре месяца она работает в Неаполе в одном доме няней при двух девочках. Одной два года, другая постарше, ходит в школу. Клава (так звали мою новую знакомую) получает за эту работу 400 долларов в месяц, но живет в семье, поэтому не платит за квартиру и питание. Молодой и довольно богатой хозяйкой она довольна, но дети чрезвычайно избалованы, и с ними приходится очень трудно. За эти четыре месяца Клава заработала только те деньги, которые потратила на дорогу и поиск работы. Оказывается, в Неаполе есть агенты из числа ранее приехавших сюда из стран СНГ, которые устраивают на работу новеньких и берут за это 300-400 долларов. В Неаполе живет огромная колония женщин, работающих в семьях, ухаживая за стариками или детьми. Плата за эту работу небольшая, но и она помогает выжить им и их семьям.

Клава рассказала, что здесь ей все страшно надоело, скучает по оставленной в Херсоне семье: мужу, двум дочерям, внучке, но вынуждена оставаться здесь по крайней мере год, чтобы что-то заработать. Раз в неделю у нее выходной день: с 8 вечера в субботу до 8 вечера в воскресенье. Вот именно в такой день она поехала на поезде к своей подруге, которая также работает где-то в семье. Когда подошел поезд, мы сели рядом и полчаса ехали вместе. Она была рада встрече с соотечественником. Свободного времени у нее мало, и за прошедшие четыре месяца пребывания здесь она не бывала ни в одном из тех мест, о которых я рассказывал. Я подарил ей карту Неаполя, которая мне была уже без надобности. На маленькой станции  перед въездом в тоннель она вышла и долго, оглядываясь, махала мне рукой. Таких женщин в Италии многие тысячи. Много там и других людей из Росии и СНГ — туристов или бизнесменов. Я встречал их повсюду во время своих небольших поездок.

***

На следующий день я переехал в Салерно, в небольшой отель рядом с вокзалом и автобусной станцией. Отсюда до университета нужно ехать на автобусе минут 40 по широкой долине в сторону от моря. Естественнонаучные факультеты расположены рядом с местечком Ланкузи. Университет основан лет 30 назад, поэтому  вся архитектура современная. Легкие белые корпуса расположены широко на огромной поляне с хорошо подстриженной травой такого же качества как для игры в гольф.  Центральное здание модернового дизайна в четыре-пять этажей. От него лучами отходят длинные одноэтажные корпуса, где располагаются лаборатории. Их соединяют красивые прямые тротуары, проложенные по зеленому полю, крытые сверху легкими полупрозрачными материалами, от дождя и солнца, скорее от солнца, потому что дождей здесь очень мало. Ланкузи находится как бы в чаше, окруженное со всех сторон горами, поросшими лесом. Удивительно красивое место, хотя  привычного моря поблизости нет.

Мне сразу дали ключ от комнаты, где работали еще двое людей из России.  Один, Сергей Кривенко из Казани, провел в группе Манчини уже год после двухлетнего пребывания в Штутгарте, другой - Владимир Нестеренко из Дубны - уже не первый раз приезжает сюда на пару месяцев, работает по теории поля и элементарных частиц. От него я узнал подробности террористического акта в Москве с захватом заложников, которые он получал из Интернета.  В Виетри у меня в номере был телевизор, но совершенно бесполезный, поскольку передачи шли только на итальянском.

Здесь же я соприкоснулся с другим трагическим событием. В один из дней мы сидели за своими столами в этой университетской комнате, и вдруг я почувствовал, что мой компьютер поехал куда-то, а навстречу ему на столе еще что-то подвинулось. В несколько секунд что-то произошло, что дезориентировало мое сознание. Мне показалось, что я теряю адекватность восприятия, что-то происходит с моей головой. Но вдруг я увидел, что мои коллеги как-то встрепенулись, и все мы посмотрели друг на друга. "Землетрясение!" - осознали мы и выскочили из комнаты. Вообще-то это было излишне, потому что наш корпус одноэтажный с легкой крышей, но это было инстинктивное движение. На улице оказались и другие люди, вышедшие из комнат. На этом все и закончилось, но вечером по телевидению мы узнали, что точно в это же время  произошло землетрясение, и в его эпицентре была разрушена школа, под обломками которой погибло много детей. В эти же дни происходило извержение Этны, и по телевизору каждый день показывали, как огненная лава сползает вниз. Эффектны были картины, когда фронт лавы приближался к пальмам,  и еще за несколько метров до их сближения деревья вспыхивали целиком от корня до кроны. Но говорят, что между этими явлениями - извержением вулкана и землетрясением - нет прямой связи.

В группе профессора Манчини работает три постдока и два аспиранта. С этими людьми я познакомился на Курсах в Виетри. Они прослушали мои лекции, теперь мне предстояло изучить разрабатываемый ими оригинальный метод в теории сильно коррелированных систем.  Четыре плотных дня я провел, читая и обсуждая с авторами их статьи. Намечался некий синтез наших подходов, открывающий возможность для сотрудничества.

Фердинанд ( так звали Манчини , а я уже был для него Юрий) сказал: "Приезжайте еще: на месяц, два, на год, на сколько хотите". Я ответил ему, что по ряду причин не могу приехать надолго, но на месяц или два это реально.

Пятого дня общения не получилось, так как в пятницу в Италии оказался национальный праздник (День всех святых), нерабочий день. Неожиданно я оказался в Салерно один без всяких обязанностей. Я решил познакомиться с городом.  Поразительно красива здесь набережная, итальянцы называют их одним общим красивым словом "лунгамаре". На протяжении полутора километров тянется прямая как стрела аллея из двух рядов стройных пальм. Внутри аллеи два ряда апельсиновых деревьев, небольших, с компактной густой кроной, где прячутся многочисленные темно-зеленые плоды. Только в январе они станут оранжевыми. Ряды пальм и деревьев растут прямо из низко подстриженного газона. Внутри этой аллеи под густыми кронами пальмовых ветвей всегда прохлада, а за ней широкий тротуар набережной, излюбленное место гуляния жителей, в особенности в предвечерние часы.

Взяв карту города, я посетил достопримечательные места: собор, маленькие площади с памятниками. Мне захотелось посмотреть "Музей Дионисия", - так он назывался в путеводителе. Располагался музей в старой нагорной части города.  Я долго бродил по лабиринту узких улочек и едва нашел его, однако в этот праздничный день музей не работал. Я постучал в большие кованые ворота, и на стук вышел человек, показав мне жестом, что музей закрыт. Я пытался спросить его по-английски будет ли музей работать завтра. Он меня не понимал, но также жестом предложил мне подождать. Через несколько минут появился пожилой, далеко за 70, мужчина и повел меня за собой. Мы молча поднялись по лестнице и вышли в светлый коридор. Мой провожатый открыл ключом двери зала и включил свет. Предо мною предстали знакомые мне из проспекта старинные картины, напоминающие рублевские иконы. Старик дал мне маленький буклет, в котором  были репродукции с подписями по-итальянски. Он показывал мне то на картину, то на ее изображение в буклете. Потом мы перешли в другой зал, в третий. Добрый человек показал мне весь, хотя и небольшой, музей, в котором кроме нас двоих никого не было. На это ушло не менее получаса. Когда спустились по лестнице к воротам, я достал кошелек и хотел расплатиться с ним за его услуги. Он решительно замахал руками. Я хотел вернуть ему буклет, но он отказался его забрать. Я понял, что его выход ко мне в неурочный час и сопровождение по пустым залам был жестом человека, преданного искусству и готового поделиться прекрасным с каждым, кто пожелает этого.  Я не знал, как его отблагодарить и попросил разрешения сфотографировать его (фотография получилась отличная). Потом я достал визитную карточку и показал по ней, что я из России, профессор физики.  Он ответил мне, показывая на себя, словом, которое звучит одинаково по-английски и по-итальянски: chemistry. Объясниться подробнее не было возможности. Для моих воспоминаний  о южной Италии этот человек стал символом доброты и благородства.

На вечер я был приглашен домой к Манчини.  Фердинандо в назначенное время заехал за мной в отель, и мы покатили в ту часть Салерно, где я еще не был. Улочки серпантином вели вверх. Хотя было уже темно, я заметил, что это район для богатой публики.  Наконец мы подъехали к дому, вокруг которого было много зелени. У Манчини трехэтажный дом, но не особняк,  а встроенный в ряд подобных домов.  В уютной изысканно обставленной гостиной мы сидели вчетвером: были его жена и сын Франческо-Паоло. Он приехал на выходные дни из Перуджи, где работает постдоком в университете. За  аперитивом (сухой мартини со льдом) я узнал основные факты их жизни. Они родом из Неаполя.  Манчини получил PhD в США, где родился их старший сын. Потом пять лет они жили в Канаде, где родились еще двое детей: сын и дочь. Все они стали физиками. Франческо получил PhD в Оксфорде, где сейчас работает над докторской степенью его сестра, занимаясь молекулярной биологией. Старший сын Манчини, тоже  PhD, астрофизик, живет в Цюрихе. Прекрасная интеллигентная семья.

Одна стена гостиной - сплошь стеклянная, с раздвижными окнами и дверьми. Дверь на большую веранду, расположенную на крыше нижестоящего дома.  По бокам веранды два апельсиновых дерева, кругом стояли многочисленные кадки с деревцами и цветами. С этой высокой веранды открывался вид на море,  которое только угадывалось по веренице береговых огней да свежему морскому бризу. Хозяйка подвела меня к другому окну, и оттуда была видна еще одна терраса, расположенная этажом ниже. На ней сплошным ковром темнела зеленая лужайка:
- Я ее посадила сама.

- А вы любите ходить по этой траве босиком? - спросил я.

- Да, очень...

Мы приятно провели вечер, и прощаясь,  Манчини сказал:

- Юрий, я надеюсь мы снова увидимся в будущем году.

В отель меня отвез Франческо-Паоло. Было половина двенадцатого ночи. Улицы ярко освещены, но людей на них не было. По дороге сплошным потоком шли машины, и даже в одном месте мы попали в небольшую пробку. 

Ранним утром я сел в поезд до Рима. Я ехал обратно той же дорогой, что и три недели назад. Пейзаж немного изменился. Появились черные поля, вспаханные после сбора урожая, в виноградниках теперь было больше красных листьев. Кое-где трава и нижние ветви пальм пожухли. Но ранней весною они снова должны зазеленеть.

Ю. ИЗЮМОВ, член-корреспондент РАН

Адрес Новости История Структура События Результаты Разработки Конкурсы Мероприятия Газета
 Web-сайты