ИЗВАРИНА Е. К признанию желаемого совершенства. Газета "Наука Урала" N7(835), март, 2003.

Каган Ю. О. Класс резного художества /Под общ. ред. В. Б. Семенова. — Екатеринбург: Аква-Пресс. ИГЕММО «Lithica», 2002. — 608 с.: ил. —- (Старый Екатеринбург. Кн. 2)

Удивительная книга появилась не так давно на прилавках Екатеринбурга. С одной стороны, это первое издание основательного научного исследования, с другой — полиграфически изысканное воплощение определенной художественной концепции: текст подается со всей подобающей строгостью, но иллюстрируется по альбомному принципу, щедро, с особым вниманием к воспроизведению и компоновке изображений. Книга-альбом, но и монография. Элегантная малоформатная вещица, мечта библиофила, но и ценное пособие ученому, краеведу.
Юлия Освальдовна Каган — хранитель собрания западно-европейских и русских резных камней в Эрмитаже, автор нескольких книг по этой теме, прежде всего, специалист, но также человек высокой культуры и разносторонних знаний. Это важно, поскольку в данном случае речь идет о художественном явлении, ранее мало освещавшемся, даже незаслуженно забытом, но в то же время по сути своей — многоаспектно связанном с различными пластами культурной истории Урала, России, Европы. В канун двойного юбилея Санкт-Петербурга и Екатеринбурга вторым томом серии «Старый Екатеринбург» выпущена книга по истории и атрибутике эрмитажного собрания уральской глиптики, культивировавшейся на Екатеринбургской гранильной фабрике в 18–19 веках. Располагая уникальной коллекцией камей и инталий, вырезанных местными мастерами на уральском камне по образцам, воспроизводящим шедевры античного искусства, Ю. Каган также использовала архивные материалы, множество сохранившихся в Свердловске–Екатеринбурге документов, относящихся к «Классу резного художества». Монография объединяет искусствоведческий, историко-биографический и хроникально-документальный подходы, тем подробнее и полнее воссоздавая сравнительно недолгую, но яркую эпоху увлечения камеями в России.

Впрочем, основное содержание книги предваряет краткий очерк появления и бытования в Европе искусства глиптики, «миниатюрной резьбы на твердых камнях-самоцветах». Вначале, за тысячи лет до нашей эры, это были инталии (резьба уходила с поверхности вглубь камня), с развитием письменности они нашли применение в качестве печатей. Затем появились камеи — выпуклые рельефные изображения богов, мифологических сюжетов, государственных деятелей, эмблем и т. д. Геммы (общее название для камей и инталий) высоко ценились, тщательно хранились, воспевались в стихах, «обрастали» легендарной историей. «Среди гемм, — читаем у Плиния старшего, — имеются такие, которые слывут бесценными и не имеют соответствующей стоимости в человеческих богатствах, и многим людям для высшего и абсолютного созерцания природы достаточно одной геммы». В императорской России, пишет Ю. Каган, «первые серьезные шаги в собственно резьбе гемм, как и в подготовке отечественных резчиков, были сделаны уже при первых преемниках Петра I в Петербургской Академии наук». Уральский же этап «культурной одиссеи» камеи связан прежде всего с личностью и эпохой правления Екатерины II. Императрица признавала, что больна «камейной болезнью», именно она положила начало российским коллекциям резных миниатюр, а следовательно, и научной систематизации образцов, переводу их из разряда предметов роскоши в сферу истории искусства.

Кратко охарактеризовав существовавшие на тот момент в России центры обработки камня, Ю. Каган далее уже сосредоточивается только на истории Екатеринбургской гранильной фабрики. Здесь благоприятно соединились сразу несколько значимых условий: увлечение царицы камеями, интерес тогдашнего просвещенного общества к естественной истории и к минералогии в частности, уже имеющиеся навыки добычи и обработки драгоценных и поделочных камней на Урале, дешевая рабочая сила в достаточном количестве и сложившаяся в целом система профессиональной подготовки. Прежде всего, а именно в 1781 г., по указу Екатерины начался поиск на Урале слоистых по структуре (как тогда говорили, «союзных») многоцветных яшм и агатов для столичных резчиков, выполнявших заказы Двора. В конце 1780-х эти работы стали производиться уже на Урале: в архивах за эти годы появляются документально зафиксированные имена — организатора мастерских И.К. Патрушева и первых мастеров, в частности, Дениса Тетенева; как следует из документов, «никто, кроме него, не может претендовать на авторство самой ранней в эрмитажном собрании екатеринбургской камеи, изображающей богиню здоровья Гигею кормящей змею перед Минервой». Весной 1796 г. при Гранильной фабрике возник специальный Класс резного художества. Строя историческое исследование как повествование, автор показывает, как постепенно складывалось и само производство, и система взаимоотношений со столичными кураторами, схема доставки на Урал образцов для резьбы и отправки отсюда готовых изделий; как подбирались и обучались рисовальщики и резчики, мастера и подмастерья. Перед нами — конкретные образы и судьбы людей, создавших и развивавших эту художественную школу, история знаменитой коллекции слепков-образцов Джеймса Тасси, глава «О чем молчат старые камеи» — о загадках и неясностях происхождения и документации некоторых произведений... Кроме того, последовательно фиксируется совершенствование самого искусства изготовления гемм, технологических процессов, организации труда.

В 1826 г. «Государь император высочайше повелеть соизволил все... разного рода камеи, деланные в Екатеринбурге, передать в Эрмитаж для хранения в особой комнате», что свидетельствует о высокой оценке накопленного к тому времени фонда уральских резных миниатюр. Но вскоре как профессиональный интерес к ним, так и мода на камеи стали угасать, и с тем постепенно сошло на нет и производство. Последняя екатеринбургская камея на заказ была закончена в 1859 г. Ю. Каган в своей монографии прослеживает дальнейшие обстоятельства «жизни» этих изделий в Эрмитаже, а свой историко-искусствоведческий очерк дополняет «Хроникой камейного художества»: помещает в хронологическом порядке избранные документальные материалы 1781–1862 гг., на основе которых и писалась книга. Сами по себе они являются увлекательнейшим чтением, дают почувствовать атмосферу, «дух эпохи». Благодаря архивным документам, удалось восстановить «Производственный график работы над камеями 1840–1844 гг.». Кроме того, в приложении имеется каталог с музейными описаниями 370 камей и биографический словарь «Мастера камейного дела». Литературные источники указаны в пристатейных списках.

Как дополнение к работе Ю.О. Каган в издание включен очерк геммолога В. Б. Семенова «Союзный камень»: об известнейших яшмах и агатах Урала, послуживших материалом для уникальных камей (в большинстве своем копирующих предписанные классические образцы, но уникальных именно благодаря использованию этих ценнейших минералов и индивидуальному мастерству русских резчиков). В рассказ о камне В. Семенов вводит также и сведения о кампаниях по разведке «союзов» на Урале в конце 18 века.

В послесловии А. Акимов пишет о «двух одиссеях екатеринбургской камеи» — о том, что с одинаковым трудом пришлось пробиваться к зрителю и читателю как самой эрмитажной коллекции уральских «антиков», так и книге Ю. Каган. Дело в том, что долгое время, скорее по инерции, этим геммам не придавали большого художественного значения: более или менее удачные копии, только и всего. Ю.О. Каган не только с полемической настойчивостью, но, главное, со всем знанием и умением сумела показать все особенные черты и самостоятельную ценность уральской камеи, той самой, которой восторгался А. Ф. Граматчиков в «Горном журнале» 1827 года: «По мелкости фигур, ясности, правильности и чистоте, с каковою оные изображаются на твердом составе яшмы, халцедона и т. п., можно сказать, что сия работа составляет вторую часть искусства, доведенного при здешней фабрике до желаемого совершенства».


	Птолемей II и Арсиноя II (III в. до н.э.) - знаменитая "Камея Гонзага"