Главный этап пути

… Сегодня ему всего пятьдесят, и он в самом расцвете творческих сил. В том счастливом возрасте ученого, когда уже есть что оценивать и еще можно строить долговременные планы. С первых шагов Горного института УрО РАН – правая рука директора, заместитель по научной работе. Доктор технических наук (1991). С 1993 г. – заведующий филиалом кафедры геофизики ПГУ. Свое избрание членом-корреспондентом РАН Алексей Александрович Маловичко считает высокой оценкой всего коллектива лаборатории и института.

Его  основные работы посвящены анализу процессов формирования и распространения сейсмических волн в неоднородных средах. Решил ряд важных задач расширенной кинематической интерпретации данных сейсморазведки отраженными волнами. С 1991 г. развивает новое научное направление, связанное с решением проблем техногенной сейсмичности. Впервые установил пространственные и временные закономерности проявления техногенной сейсмичности в пределах горнодобывающих объектов, на основании которых разработал эффективные методы прогноза сейсмоопасных зон по результатам сейсмологического мониторинга.

Автор более 150 печатных работ и 5 монографий и книг, в том числе “Кинематическая интерпретация данных цифровой сейсморазведки в условиях вертикально-неоднородных сред” (1991), “Сейсмические опасности России” (раздел “Горные удары”) (2000).

— Алексей Александрович, с какими чувствами вы шли на выборы и что испытываете теперь?
— На выборы я шел совершенно спокойно и не испытывал особых волнений. Я участвовал в выборах по центральной («московской») вакансии. Как мне объяснили уважаемые и более искушенные коллеги, для человека из провинции участие в выборах по центральной вакансии — мероприятие практически безнадежное. В столице много своих весьма хороших ученых. Поэтому особенно я не волновался и рассчитывал прежде всего получить приличные результаты при голосовании с тем, чтобы «засветиться» и создать хорошую базу для следующей выборной компании. Результаты выборов превзошли все мои ожидания. Это был чрезвычайно приятный сюрприз и успех. Фактически наши научные исследования, связанные с решением широкого круга проблем сейсмичности на Урале, получили очень высокое научное признание. Что, конечно, исключительно приятно. Сейчас, когда все позади, испытываю чувство глубокого удовлетворения. Так бывает, когда сделаешь какую-нибудь большую и хорошую работу.

— Какие научные труды считаете своим личным вкладом в отечественную науку и горнодобывающую промышленность региона?   

— В течение всей научно-исследовательской деятельности мои интересы были связаны с изучением сейсмических колебаний. На первых порах это совершенствование методик сейсморазведки отраженными волнами – наиболее информативного геофизического метода, широко применяемого для поисков нефти и газа. Если более конкретно — изучение кинематических параметров отраженных волн и скоростных характеристик осадочных толщ, а также оценка точности структурных построений по данным сейсморазведки. Я считаю, что здесь мною были получены достаточно серьезные результаты. Они в свое время составили основу кандидатской и докторской диссертаций. В 1991 году вышла монография — «Кинематическая интерпретация данных цифровой разведки в условиях вертикально-неоднородных сред» (Свердловск, 1990),  обобщившая исследования почти за пятнадцатилетний период. Приятно осознавать, что она не потеряла своей актуальности и значимости до сих пор. Просматривая публикации по данному направлению, с удовлетворением отмечаю ссылки на эту работу как в российских научных изданиях, так и в иностранных журналах.

Последние двенадцать лет я существенно изменил направление исследований. От проблем сейсморазведки перешел к сейсмологическим проблемам. И тут и там в основе лежит изучение упругих колебаний. Но если в сейсморазведке изучаются  колебания, создаваемые известным источником (чаще всего взрывом) в известном месте и в известное время, то сейсмология изучает колебания, которые создаются источниками, характеристики которых неизвестны. При этом спектр проблем, изучаемых в сейсмологии, гораздо шире – всестороннее исследование землетрясений (от их регистрации до прогнозирования), изучение глубинного строения и состояния недр, оценка сейсмической опасности территорий, оценка сейсмоустойчивости различных объектов и многие другие. Начинать пришлось практически с нуля и многому учиться. Но за десять с лишним лет удалось выйти на достаточно солидный уровень. У нас в Пермском регионе, как нигде в России, очень остро стояли проблемы, связанные с техногенной сейсмичностью. Сегодня можно сказать, что именно у нас удалось ближе всего подойти к их решению. Благодаря постоянной основательной поддержке коллег из Горного института, администрации Пермской области в лице руководителей Комитета рационального природопользования, руководителей калийных объединений «Сильвинит» и «Уралкалий» на территории Западного Урала, в первую очередь в Верхнекамском регионе, развернута уникальная многоуровневая система сейсмологического контроля. Она снабжена современным цифровым оборудованием. Здесь не только отработаны эффективные методики обработки и интерпретации сейсмологических данных, но и развиты и внедрены методики прогнозирования сейсмической ситуации на калийных рудниках. За восемь лет интенсивной работы нам удалось решить достаточно обширный спектр задач, и сегодня по многим вопросам техногенной сейсмичности уровень наших исследований в России общепризнан.

— Став членом-корреспондентом РАН, формально вы как бы опередили большого ученого Александра Кирилловича Маловичко, вашего отца. Какова на самом деле взаимосвязь между его и вашей работой?

— С отцом мне повезло. Александр Кириллович Маловичко в 1954 г. основал кафедру геофизики в Пермском госуниверситете и возглавлял ее в течение 35 лет. Известный российский геофизик, он пользовался настоящим авторитетом у коллег всего СССР и России. Он был Учителем с большой буквы, потому что учил не только геофизике, но и отношению к жизни и науке. Многие из тех, кто окончил кафедру геофизики или ее аспирантуру, всегда вспоминают Александра Кирилловича и его Школу с огромной душевной теплотой и благодарностью. Я тоже из этой Школы и, безусловно, вклад отца в мое научное становление весьма существенен. Что касается научного направления, то оно у меня немного другое. Геофизика включает несколько основных методов исследований — гравиметрический, магнитометрический, сейсмический, электрометрический и др. Отец был одним из патриархов гравиметрического метода в СССР и решил в области гравиметрии целый ряд важнейших задач. При этом он прекрасно разбирался и в других методах геофизики. Когда после окончания университета я сделал выбор в пользу сейсмического, то отец выбор одобрил. Я рад, что удалось оправдать его научные надежды, и конечно, будь он сейчас жив, он бы порадовался, как умел радоваться успехам всех своих учеников.               

Когда сейчас в научных кругах говорят о высоком уровне пермской школы геофизиков, это большая заслуга Александра Кирилловича. Именно он создатель школы, насчитывающей около двадцати докторов наук. И пусть в целом мы пока не можем конкурировать на равных с такими признанными вузовскими и академическими геофизическими центрами, как Москва, Петербург и Новосибирск, но уровень пермской геофизики в ряде направлений вплотную приблизился к мировому.

— Правда, что вас забирают в Подмосковье?

— Слухи не беспочвенны. Несколько месяцев назад в Москве мне было сделано  предложение о переходе в Геофизическую службу Российской академии наук, и я дал принципиальное согласие. Геофизическая служба — фактически сейсмологическая служба России, которая выполняет  соответствующие наблюдения на территории всей страны.          

Последние шесть лет мы на Западном Урале интенсивно занимались региональными сейсмологическими исследованиями. В итоге сейчас у нас развернута очень представительная региональная сеть из пяти цифровых сейсмостанций, аналогов которой в европейской части России нет. Все эти работы проводились в тесном взаимодействии с Геофизической службой, и поэтому ее руководство хорошо представляет, что у нас сделано. Соответственно я и мои коллеги также хорошо знаем специфику деятельности службы. Поэтому предстоящий переход я рассматриваю как возможность развернуть еще более масштабные сейсмологические исследования, которые в конечном итоге будут способствовать еще более тесной интеграции Геофизической службы и наших уральских геофизических структур.

— Выходит, Пермь стала для вас, новосибирца по рождению, этапом на научной стезе. Что это за этап? 

— Пермь — это, по сути, мой родной город, где я прожил почти пятьдесят лет, фактически всю сознательную жизнь. Здесь закончил школу, университет, 14 лет проработал в нефтяном институте, с 1988 года — в Горном институте. Так что все в моей жизни связано с Пермью. Другого пока ничего и нет. Безусловно, я просто не могу представить свою будущую работу в Геофизической службе без тесного взаимодействия с пермскими и уральскими коллегами, тем более что в последнее время мы как раз обсуждаем несколько интересных региональных проектов, представляющих значительный интерес и для центра.

Уникальные возможности имеет развернутая в Верхнекамском регионе система сейсмологического контроля. С одной стороны, она обеспечила надежным сейсмоконтролем калийные рудники Верхнекамского месторождения солей и тем самым позволила решить важные в практическом отношении вопросы их безопасной эксплуатации. А с другой — мониторинговая система позволяет фиксировать колоссальный поток сейсмологической информации. Вся эта информация сохраняется и составила уникальную базу данных, которая является основой для решения многих фундаментальных задач — анализа напряженно-деформированного состояния массива не только в пределах месторождения, но и Западно-Уральского в целом и др. Появились новые проекты, связанные с изучением сейсмоустойчивости ответственных объектов. Это наше новое направление. Оно достаточно тесно связано с тем, что мы и раньше делали, но может быть приложено не только к горнодобывающим, а к любым ответственным объектам, потому что сейсмо- и вибровоздействия достаточно распространены во многих регионах. Оказалось — сейсмологические методы могут успешно решать задачи оценки устойчивости самых различных сооружений — домов, цехов, высотных труб, мостов. Нами разработаны соответствующие методики и проведены работы по ним на территориях Пермской и Тульской областей, а также в штате Миссури в США. 

— Алексей Александрович, но вы, кажется, оставляете в Перми не только свои наработки, планы на будущее, но и свое живое продолжение?

— Мой сын Дмитрий работает в Горном институте и одновременно учится в аспирантуре Института физики Земли РАН (г. Москва). Тема его диссертации — «Теоретическое описание очагов техногенных сейсмических событий». Это чрезвычайно интересное направление, поскольку хороших математических моделей, которые бы удовлетворительно описывали очаги крупных сейсмических событий, зачастую приводящих к катастрофическим последствиям на различных горнодобывающих объектах, пока нет.

Дмитрий — аспирант третьего года обучения и планирует к концу этого года завершить свою диссертационную работу.

Он, как и все остальные сотрудники лаборатории природной и техногенной сейсмичности, не является кабинетным исследователем. Несмотря на молодость, за его плечами уже достаточно много полевых экспедиций и командировок. Как и другие сотрудники лаборатории, он активно участвует в мониторинговых исследованиях на калийных рудниках и в проведении там разнообразных экспериментов. Подземные выработки  Соликамска и Березники для него являются не экзотикой, а местом апробирования и обкатки новых идеи и методик. Все, что он делает, он делает хорошо. И это ему нравится.

Интервью вела
О. СЕМЧЕНКО, г. Пермь
На снимке С. НОВИКОВА:
член-корреспондент РАН А.А. Маловичко