Ю.В. Шкляев: "Держать себя в тонусе"
…Выведение
«чистой линии» — очень неблагодарное
занятие. В живой природе это явление
часто сопровождается различной
патологией. А тот, кто в науке дерзнул
идти по стопам родителей, рискует, что
сравнение окажется не в его пользу. И тем
не менее Юрий Владимирович Шкляев, сын
известного химика Владимира Сергеевича
Шкляева, почти сорок лет назад сделал
свой выбор. Сегодня он доктор химических
наук, исполняет обязанности заместителя
директора Института технической химии
УрО РАН и заведует лабораторией синтеза
активных реагентов. Докторскую
диссертацию защитил по теме «Синтез и
биологическая активность изохинолинов».
У него более 200 научных публикаций, в том
числе монография «Сложные эфиры a-оксо- и
a-оксикислот» (в соавторстве). В 1989
году награжден Серебряной медалью ВДНХ.
…По
семейному преданию, Владимир Сергеевич
Шкляев, ректор фармацевтического
института, взял с собой на обход
студенческого общежития четырехлетнего
сына. Там-то мальчик и заявил во
всеуслышанье, что хочет стать химиком-академиком.
Полвека спустя та детская
самоуверенность вызывает у него только
улыбку — слишком тернистым и долгим
оказался путь в академический институт.
1966-й
год для поступления в пермские вузы был
едва ли не самым сложным в истории. На
вступительные экзамены одновременно
пришли выпускники 10-х и 11-х классов. На 75
мест химического факультета Пермского
университета претендовали 50 медалистов,
15 мест было зарезервировано для
производственников, на обычный конкурс
оставалось всего 10.
Шкляев-младший
поступил на вечернее отделение и прошел
все ступеньки, которые ведут к
самостоятельной исследовательской
работе, — лаборант, препаратор, буровой
рабочий, старший лаборант.
После службы в милицейской спецчасти
ему понадобилось три года на возвращение
к полноценному умственному труду. Лишь 1
января 1984 года Юрий Владимирович пришел в
Институт механики сплошных сред, где был
отдел химии, ставший через два года
Институтом органической химии,
впоследствии переименованный в Институт
технической химии. С тех пор прошло ровно
двадцать лет.
* * *
…Говорят, нужно исследовать примерно шесть тысяч соединений, чтобы найти то, которое может стать лекарством. Но это еще не значит, что оно им станет, потому что в последний момент результат может «сорваться».
— Однажды мы нашли великолепный препарат, радовались и уже потирали руки, — рассказывает Ю.В. Шкляев. — А оказалось, что он не хранится. Через полтора-два месяца его активность становится равной нулю. Вроде бы ничего не изменилось: все спектры, анализы свидетельствуют о том, что препарат тот же самый. Но активности нет.
Это даже не издержки профессии, это ее характерная особенность. Вот у нас долгое время не шла одна из реакций, она и сейчас не идет. Образовалась куча отходов. И вот случайный взгляд с другой стороны, некоторые размышления — и из того, что раньше складировалось без употребления, мы синтезировали перспективное соединение. Результат оправдывает любые усилия.
Если говорить в самых общих чертах, мы изучаем условия генерирования и стабилизации нитрилиевых ионов. Дело в том, что можно смотреть на реакции по конечным продуктам, а можно по исходным. А также оценивать то, что происходит в ходе реакции. Тогда окажется, что многие реакции, приводящие к совершенно разным конечным продуктам, на самом деле проходят через одно и то же состояние, через один интермедиат, который в дальнейшем может превращаться различными путями в зависимости от факторов, благодаря которым реакция идет в желательном или нежелательном, вообще в любом направлении. Мы и занимаемся исследованием этих явлений. Задача чисто фундаментальная, потому что нитрилиевый ион — только производная от первоначально образующегося карбениевого иона, а химия карбокатионов неисчерпаема…
Наша лаборатория была основана в 1979 году моим отцом Владимиром Сергеевичем Шкляевым, который руководил ей до 1989 года. После этого на довольно непродолжительный срок, на четыре года, заведующим лабораторией стал ныне покойный профессор Юрий Сергеевич Андрейчиков. У него была своя большая школа, связанная с производными 2,3-диоксогетероциклов. Школа эта процветает и сейчас. Мы же работали в рамках направления, которое тогда формулировалось как синтез и биологическая активность производных 3,4-дигидроизохинолина. В числе производных изохинолина — хорошо всем известная но-шпа, папаверин, который снижает давление, обезболивающее лекарство леморан, курареподобные препараты, используемые при обширных операциях для расслабления мускулатуры. В нашей лаборатории был синтезировано вещество, на основе которого предприятие «Биомед» выпускает препарат анилокаин (из ряда препаратов для местной анестезии, таких как новокаин, лидокаин, тримекаин).
В конце 80-х годов, читая научную литературу, я обнаружил сходство между широко изучаемыми на Западе реакциями и тем, что делаем мы. Вскоре мы провели пробный эксперимент и получили синтон, с модификациями которого потом работали десять лет. Благодаря синтону созданы перспективные для медицины препараты. В частности, мы нашли анальгетик, который можно применять перорально, то есть в виде таблеток. В отличие от анальгина он не раздражает слизистую желудка.
Однако для «раскрутки» нового лекарства нужны очень серьезные деньги. Заказчики предпочитают иметь дело с давно зарекомендовавшими себя препаратами, да и фирмы иногда устанавливают демпинговые цены, не желая пропускать на рынок конкурентов. Получается дилемма: вроде бы перспективный препарат есть, но академическому институту нашего масштаба его просто не потянуть.
* * *
Сегодня в лаборатории, возглавляемой Ю.В. Шкляевым, разрабатывают принципиально новые методы синтеза гетероциклов. Вряд ли стоит вдаваться в сугубо профессиональную часть дела — неспециалисты ее не поймут. Но совершенно ясно одно: сегодня в лаборатории идей гораздо больше, чем рук. Зато благодаря идеям появилось много полезных контактов с коллегами.
— Мы наладили связи со многими исследовательскими центрами, — говорит Юрий Владимирович. — В частности, большой комплекс работ проведен совместно с Университетом дружбы народов в Москве и Институтом общей и неорганической химии имени Курнакова. Вышли десятки совместных статей.
В свое время мы много работали с учеными из Института элементоорганических соединений имени Несмеянова. Я им до сих пор очень благодарен за сотрудничество на сложном этапе начала 90-х годов. У нас тогда полностью рухнула вся приборная база. Мы отправляли соединения туда и в Институт органической химии имени Зелинского, где коллеги снимали необходимые спектры, делали анализы и т.п. Без этого мы бы просто остановились. Ведь никаких шансов выжить без современных приборов у синтетической органической химии просто нет.
Сейчас без кооперации ничего сделать невозможно. Каждый выполняет работу на своем участке, а в результате получается интересное исследование.
Сотрудники лаборатории Александра Генриховича Толстикова занимаются вроде бы далекой от нашего направления темой: терпенами и их превращениями. Но нашлись общие интересы, и в результате у нас появились первые работы по стереоселективному синтезу. Стереохимия — одна из базовых для нас областей. Она развивается достаточно давно, но серьезный прорыв начался в последней четверти века. Связано это в первую очередь с очень значительным расширением технической базы. Рост обеспеченности исследований в спектральной области просто колоссальный. Разработаны новые методы, благодаря которым можно увидеть то, что раньше было недоступно. Появилось компьютерное моделирование, и сейчас ни одна лаборатория не проживет без построения хотя бы простеньких моделей.
* * *
…Для того чтобы нормально работать, Шкляев постепенно «вырезал» из резерва времени все свои увлечения. Первое «прости» он сказал теннисной ракетке, будучи третьим теннисистом среди уральских геологов. Прощание состоялось на уровне первого разряда. На жертву такого же порядка пошел, навсегда отложив спортивный пистолет. Не сделал исключения даже для шахматам, казалось бы, мирно существовавшим в его распорядке дня. Все это отвлекало от главного, зато читать стал больше.
—
Надо постоянно держать себя в тонусе, —
считает Юрий Владимирович. — Информация
и доступ к источникам — это условие
существования. Хотя химия — наука очень
эмоциональная. Если вы относитесь к ней
как к любимому детищу, то получаете
колоссальную эмоциональную отдачу.
О. СЕМЧЕНКО, г. Пермь