Тревоги почвоведов

Угроза глобального экологического кризиса конца XX века, получившего название «вызов XXI века», в первую очередь коснулась состояния почвенного покрова, в значительной мере влияющего на смежные биосферные оболочки Земли. Минувший век можно характеризовать как период тотальной антропогенной трансформации природных систем. Яркое свидетельство тому — современная ландшафтно-экологическая структура земельного фонда степного пояса Евразии, наиболее пострадавшего от безудержной распашки, где естественные экосистемы практически полностью замещены агроэкосистемами с трансформированным почвенным покровом и совершенно новой производной биотой. Существующая до сих пор система мер и «утилитарных» подходов к сбережению и воспроизводству ресурсов черноземов и других почв России оказалась недостаточной и неэффективной. Требуется целенаправленная реализация комплексных программ охраны и сбережения почв — незаменимого национального богатства России.

   Об этом в полную силу было заявлено на IV очередном съезде Докучаевского общества почвоведов России, проходившем с 9 по 13 августа 2004 г. в городе Новосибирске в Почвенном институте Сибирского отделения РАН, в котором приняли участие ученые ближнего зарубежья, Европы, США и других стран. Съезд объединил силы специалистов для комплексного решения проблемы эффективного использования почв Российской Федерации — ее национального достояния. На этом представительном форуме отмечен тот факт, что почвоведение все в большей степени становится многопрофильной естественно-исторической дисциплиной и в то же время одной из основных наук современного естествознания, отвечающей за экологическое состояние биосферы планеты, и оно должно быть востребованным обществом в различных областях знаний и практической деятельности. О том же и других задачах почвоведения говорилось и на прошедшем в 2001 г. III съезде почвоведов в Суздале, Международном конгрессе почвоведов в Таиланде (Бангкок, 2002), где были сформулированы приоритетные направления и основные задачи российского почвоведения на ближайшие годы XXI века (см. «Наука Урала» № 15, сентябрь 2000 г.).

На IV съезде почвоведов в полный рост встал вопрос о продовольственной безопасности России как основе национальной безопасности. Чтобы ее обеспечить, страна должна самостоятельно производить не менее 80% основных продуктов питания. Россия же в настоящее время уже вынуждена закупать в обмен на продажу сырьевых ресурсов около 50% продовольствия, и объемы закупок непрерывно растут. Только в прошлом году на закупку импортного продовольствия Россия затратила в 10 раз больше средств, чем на развитие собственного сельского хозяйства. Запасы нефти и газа через несколько десятков лет будут исчерпаны, а вот производство собственных продуктов питания наладить мы успеем вряд ли. Пока же успешно «проедаем» средства, предназначенные для использования в капиталообразующих инвестициях.

Согласно данным ООН, в мире складывается проблема с нехваткой хлебных запасов. В течение последних 30 лет экспортировалось всего 12–13% всего произведенного в мире зерна. Благодаря «зеленой революции» — выведению интенсивных сортов зерновых культур в течение 1950–1990 гг. — рост производства зерновых культур обгонял рост населения планеты, производство зерна возросло почти втрое и в 1998 г. составило 1,85 млрд т. В расчете на одного человека производство зерна в мире увеличилось в этот период с 247 до 342 кг. Этот уровень оказался предельным и в течение последующих лет он неравномерно снижался, опустившись в 1995 г. до минимального уровня — 239 кг. Сбор пшеницы в России сократился в это время с 44 (1997) до 27 млн.т (1998), т.е. на 39%. В 1996 г. экспортная пшеница стоила уже 260 долларов за тонну. По такой цене почти половина из 120 стран-импортеров зерна не смогли пополнить свои продовольственные запасы,  резервы продовольствия в мире снизились до минимального уровня и возникла реальная угроза расширения зоны голода. Так, если в 1961 г. этих резервов могло хватить на три месяца, то в 1997 — уже лишь на 54–55 дней потребления. Мы еще не осознали всей серьезности создавшегося в мире положения, при котором более 120 стран импортируют зерно и только четыре — США, Канада, Австралия и Аргентина — имеют излишки его для экспорта. Значит, более вероятно, что мировой экономический кризис может возникнуть скорее из-за недостатка продовольствия, чем из-за дефицита нефти.

Вместе с тем профессор С.П. Капица, исследуя демографическую ситуацию в мире, пришел к выводу, что количество людей на планете в 2050 г. достигнет 12 млрд человек и что «рост населения следует считать основной глобальной проблемой человечества, за которой уже следуют все остальные». Для 10 млрд человек в 2050 г. понадобится ежегодно 9 млрд т зерна, что в 4 раза больше современного глобального уровня. И в предстоящие 50 лет XXI века человечество потребит продуктов питания в 2 раза больше, чем за весь предыдущий период своего существования. Как отмечено в отчете ЮНЕП УЕО-2000, «мы живем в мире ускоряющихся глобальных изменений, когда координируемые в глобальных масштабах меры по экологической безопасности отстают от потребностей социально-экономического развития. Это такой мир, где достижения в области экологической безопасности за счет прогресса сводятся к нулю в результате большой скорости и масштабов роста численности населения. Проблема приоритета дефицита продуктов питания в XXI веке остается весьма острой». Поэтому уже сейчас поставщики хлеба на мировой рынок поднимают цены на хлеб и продовольственные товары. Россия уже перешагнула роковую черту и самостоятельно прокормить себя не может. Если африканские страны отказываются получать генно-модифицированные продукты даже как гуманитарную помощь, то россияне их уже потребляют более 5%. Любая страна «третьего мира», способная прокормить свое население, в этом отношении защищена больше, чем Россия. Однако пока создается впечатление, что все действия российского правительства направлены не на поддержание отечественного производителя сельхозпродукции, т.е. российского села, а на обогащение и укрепление западного фермера. США и Западу Россия нужна как огромный рынок, где они распределяют продукты питания и соответственно задают правила игры.

   Съезд с особой силой подчеркнул роль почвы в сфере сельского хозяйства. На всем протяжении истории земледелия России последнее развивалось преимущественно экстенсивным путем и опиралось на использование высокого природного плодородия черноземов и других почв с массовыми распашками целинных и залежных земель. В результате мы практически исчерпали все запасы пахотнопригодных земель. Из 222 млн га сельскохозяйственных угодий на пахотные земли приходится 130 млн га (58,5%), а на запасные земли всего лишь 1,95 млн га. Поэтому сейчас особо остро стоит проблема разумного использования существующей пашни, ее охраны и защиты от различных источников деградации и техногенного загрязнения. Практика экстенсивного земледелия — расширения площадей пашни, особенно в районах «рискованных ландшафтов» без должных почвоохранных мер привела к тому, что потери почв превзошли все уровни потерь природных ресурсов. На половине всех пахотных земель России темпы эрозионных потерь плодородного слоя почвы почти на порядок превысили его образование. Этот весьма тревожный факт в очередной раз убеждает нас в том, что в рамках большинства существующих земледельческих технологических схем ресурсы плодородия почв выпали из сферы контроля, к сожалению, в основном исчерпаны и начинают истощаться до уровня опустынивания. Так, распаханность сельхозугодий  составляет в России 58,5%, в районах Поволжья — 56%, в Центральном черноземье — 83%, в Украине — 78,2%. Черноземы в этих и других районах распаханы на 78–90%. Для сравнения: в Польше показатель распаханности сельхозугодий составляет 44,3%, в ФРГ — 32,0, во Франции — 33,0, в Англии — 28,4, в США — 19,8, в Канаде — 5%. При этом на каждые 100 чел. населения у нас в России приходится около 80 га (в Оренбургской области — 300 га!) пахоты, на Украине — 68 га при среднемировом показателе — 24 га.               

В Российской Федерации из 222 млн га сельхозугодий 117 —  эродированные и эрозионноопасные земли, в том числе на пашне — около 85 млн га. Около 40 млн га засолены, 26 — переувлажнены и заболочены, 73 — кислые, 12 — засорены камнями, 7 млн га заросли кустарником и мелколесьем, 5 — загрязнены радионуклидами. Согласно данным Государственного национального доклада (1999), за последние 20 лет площадь деградированных почв увеличилась в 1,6 раза. Черноземная полоса России усыхает. Причины — широкая распашка, эрозия, деградация почв, обезлесение.

На протяжении длительного времени российские почвы кормили население за счет природных резервов плодородия. Применение удобрений было слабым, а на черноземах — мизерным. Наступил момент, когда почвы России больше не способны давать урожаи без применения удобрений в условиях применения почво-энергозатратных технологий.               

По данным ФАО за последние 50 лет объемы производства минеральных удобрений в мире выросли почти в 10 раз. Российская Федерация, по данным 2000 г., находится лишь на пятом месте после лидирующего Китая, США, Канады и Индии. Использование минеральных удобрений в России составило лишь 1,43 млн т в действующем веществе. Вывоз же удобрений на мировой рынок достиг более 80% от произведенных в РФ. В 2001 г. в РФ было внесено в почву минеральных удобрений всего лишь 12 кг/га пашни, а в мире в 2000 г. эта величина составила 103 кг/га. Благодаря внесению удобрений за 1960–2000 гг. объемы получаемого в мире зерна увеличились с 919 до 2049 млн т, а средняя урожайность выросла в 2,2 раза, достигнув в 2000 г. 30,3 ц/га. В России до начала 90-х годов наблюдались аналогичные тенденции. Валовые сборы в стране выросли с 72,6 млн т в 1960 г. до 116,7 млн т в 1990 г., а урожайность зерновых культур увеличилась с 10,2 до 19,5 ц/га. В результате сокращения использования в сельском хозяйстве минеральных удобрений объемы производства зерна в России неуклонно снижались, и в 2000 г. они составили примерно 50% от уровня 1990 г. Однако в регионах, где вынос питательных веществ возмещался удобрениями (Татарстан, Башкортостан и др.), урожайность достигла 35–37 ц/га, т.е. в 2,5 раза выше, чем по стране. В настоящее время в российском земледелии используется удобрений лишь 10% от необходимого научно обоснованного уровня. Как показывает мировая практика, на долю удобрений приходится не менее трети прибавки урожаев сельскохозяйственных культур. По подсчетам академика В.Г. Минеева и других специалистов, потребности России в удобрениях составляют с учетом расширенного воспроизводства плодородия почв, получения необходимой сельскохозяйственной продукции и обеспечения продовольственной безопасности 16,5 млн т. Отечественное земледелие ведется с резко отрицательным балансом гумуса и основных элементов питания. В разработках технологий и многооперационных технических комплексов для обработки почв, посева и уборки Россия отстает от развитых стран лет на 15. В результате энергоемкость сельскохозяйственного производства у нас почти не снизилась (на 10–15%), тогда как во Франции она снижена на 70%, в США — на 71, в Англии — на 72, в Японии — на 75%. Отсюда затраты энергии при традиционной системе обработки почвы у нас достигают 1200 МДж/га и выше, а при использовании комбинированных модулей 420 МДж/га, т.е. в 3 раза меньше. И как следствие, на производство единицы продукции мы затрачиваем от 1,5 до 5,0 человеко-часов, а в развитых странах — от 0,12 до 0,26 человеко-часов. Применение энергоемких почворазрушительных и почвоистощительных технологий привело к развитию разбалансированных агросистем, неспособных нормально функционировать и давать стабильные урожаи. Почвы подвергаются комплексной деградации (эрозия, дефляция, потеря гумуса, переуплотнение, техногенное загрязнение, вторичное засоление и т.д.).

Мировой опыт и опыт наших отдельных регионов показывают, что получение стабильно высоких урожаев без использования удобрений и высоких почво-энергосберегающих технологий невозможно, так как именно эти две составляющие дают большую часть прибавок урожаев сельскохозяйственных культур, сохраняя почву и экономя энергоресурсы.    

   Съезд подчеркнул, что в стране создан научный фонд знаний о разнообразии и особенностях почв России, который может и должен быть использован для более эффективного землепользования в разных отраслях хозяйственной и природоохранной деятельности и особенно в сельском хозяйстве. Если платежеспособность сельскохозяйственных предприятий в Российской Федерации будет возрастать, а государство будет оказывать крайне необходимую сегодня сельскому хозяйству поддержку, то потребление минеральных удобрений, производство и применение новых комбинированных почвообрабатывающих, посевных и уборочных   модулей будет возрастать, что обеспечит рост продуктивности отечественного земледелия. Пока же, как и 150 лет назад, остаются актуальными слова основателя науки почвоведения В.В.Докучаева: «Являясь обладателями лучших в мире почв, мы оказались ныне в самом тяжелом положении и вынуждены признать факт печального современного состояния сельского хозяйства».
   Как и предыдущие съезды почвоведов, IV съезд направил обращение к президенту страны и лидерам Госдумы с просьбой обратить внимание на критическое состояние почв в регионах России, на отсутствие в стране почвенной службы, ответственной за рациональное использование почв, на необходимость принятия закона об охране почв. А пока приходится констатировать: создавшееся положение состояния почв подрывает основы экономического и социального развития России, угрожает ее национальной безопасности.

                
А.И. Клименьев, зав. лабораторией агроэкологии и мониторинга почв
Института степи УрО РАН, доктор сельскохозяйственных наук