Экологическая безопасность: разрешить неразрешимое

XI международный экологический симпозиум «Урал атомный, Урал промышленный»
 

Это надо живым

…Прошло уже почти полвека, а люди все еще говорят об этом как о событии недавних дней: так глубоко пережили многие эту трагедию, для многих она продолжается и сейчас. Речь идет о тяжелой радиационной аварии на производственном объединении «Маяк» в 1957 году. Не будем приводить данные о том, сколько человек тогда пострадало, сколько земель надолго стали «мертвыми», во что превратилось одно из красивейших озер – Карачай. Все эти цифры давно и широко известны. Но ученые настойчиво и последовательно продолжают изучать, анализировать, систематизировать все, что имеет отношение к этому инциденту. Тем более что в то время многое было еще неясно, неизвестно, засекречено.

Новое испытание ожидало человечество в связи с взрывом в Чернобыле. И снова – человеческие трагедии. И снова – поиск истины. Как говорят, это надо не мертвым, это надо живым. Это надо, чтобы подобное никогда больше не повторилось.

Именно так понимают свое предназначение и задачи своей деятельности ученые – физики, экологи, химики, биологи, радиологи, медики, экономисты, собравшиеся в середине февраля на XI Международный экологический симпозиум «Урал атомный, Урал промышленный», традиционно организуемый Институтом промышленной экологии УрО РАН. И то, что симпозиум проходил на базе отдыха «Энергетик» — а это настоящий сосновый бор, озеро Исетское, чистейший ароматный воздух, — лишний раз заставляло задуматься об общей ответственности и за эту природную красоту, и за свое здоровье.

О большом интересе к симпозиуму, назревшим проблемам говорит тот факт, что на него приехали 140 человек из разных городов России от Калининграда до Владивостока. Были также представители стран СНГ, в частности, Украины, специалисты из Англии и Франции.  

Вот что сказал нам участник симпозиума доктор физико-математических наук, профессор Института химической кинетики и горения Сибирского отделения РАН К.П. Куценогий:         

— «Урал атомный, Урал промышленный» — название очень точное. Это базовые понятия. В них сосредоточены взаимосвязанные проблемы развития современного индустриального государства. Наряду с научными, на симпозиуме рассматривались и практические вопросы. Другая его особенность в том, что здесь были представлены специалисты широчайшего диапазона профессий. Это позволяет со знанием дела оценить сложные процессы с разных точек зрения.

В ходе доброжелательного обсуждения специалистам разных регионов удалось укрепить межпрофессиональные контакты. Такие симпозиумы позволяют найти общие решения как масштабного, так и местного характера».

Одной из таких масштабных, глобальных проблем стала проблема утилизации и захоронения радиоактивных отходов. За годы эксплуатации объектов ядерной энергетики их накопилось огромное количество. Особенно актуален вопрос обращения с жидкими отходами. Только на атомных предприятиях России их накоплено более 500 миллионов кубических метров! В мире еще не создан замкнутый цикл переработки таких отходов. Вот почему у специалистов вызывает большой интерес любая информация, любой опыт в этой области, особенно после снятия с нее полной секретности.

Рядом с атомной бомбой

Живое обсуждение вызвал на симпозиуме доклад «Гибель Б-159 и проблемы утилизации АПЛ России». Его автор П.Л. Смирнов — представитель Союза моряков-подводников Военно-морского флота России, человек, хорошо знакомый с проблемами утилизации лодок – крупнейших на сегодня военных инженерных объектов. Он подробно остановился на многих нерешенных вопросах, связанных с эксплуатацией АПЛ, способами хранения реакторных отсеков, созданием безопасных условий труда обслуживающего персонала и т.д.   

Насколько все это важно, показала гибель АПЛ Б-159, затонувшей при буксировке морем на утилизацию. Автор предложил альтернативный способ «разделки» таких лодок и последующего хранения реакторных отсеков. Предлагаемая модель стала результатом 40-летнего опыта эксплуатации отечественных АПЛ. К сожалению, перспективный проект до сих пор не реализован. Это тем более досадно, что ряд технологических моментов можно было бы успешно использовать в других обстоятельствах.

Между тем использование высоких технологий переработки не дает существенных утечек радиоактивности с ядерных объектов. Таково мнение еще одного участника симпозиума Г.П. Киселева из Института экологических проблем Севера УрО РАН (г. Архангельск), выступивший с докладом «Современные тенденции в изменении радиоактивности природных сред». Его лаборатория экологической радиологии была создана в то время, когда в регионе началась утилизация атомных подводных лодок, и территорию отличала высокая потенциальная радиоактивная опасность.

«В то время, — сказал Г.П. Киселев, — не только местное население, но и специалисты считали, что живут «рядом с атомной бомбой».

В связи с этим ученые института провели целый комплекс исследований на обширной территории вдоль побережья северных морей и на континенте. По мнению Г.П. Киселева, на Земле сейчас происходит изменение геохимической обстановки, что связано с огромной техногенной деятельностью человека на планете, начиная от использования топливно-энергетического комплекса, добычи полезных ископаемых и т.д. В задачу ученых входило выяснить, насколько в этот процесс включились и радиоактивные химические элементы.

В ходе исследований, проведенных, кстати, совместно с финскими специалистами, ученые вывели ряд закономерностей, связанных с геохимическими барьерами на границах «суша–море». Что касается практических обнадеживающих выводов, они сводятся к тому, что, во-первых, например, цезий-134 на российских исследуемых территориях нигде не фиксируется, во-вторых, поверхность Арктики имеет высокую степень самоочищения от радиоактивных выпадений. Важный момент: по результатам мониторинга среды Арктики европейскими и российскими специалистами создана специальная карта.

Проблема утилизации радиоактивных отходов обсуждалась обстоятельно. Интерес вызвали доклады «Создание модульного опытно-промышленного комплекса переработки твердых радиоактивных отходов» (В.А. Чернорот, г. Красноярск), «Практические результаты деятельности ЗАО «Экомет-С» в области обращения с металлическими радиоактивными отходами» (П.И. Черемисин, г. Сосновый бор), «Оценка состояния ОТВС при их гамма-сканировании с использованием длинномерных ЭСР-сенсоров внутри защитных контейнеров» (А.Ф. Усатый, г. Москва) и другие.

Экзамен в Чернобыле

Стоит отметить еще один аспект. На симпозиуме были не только ученые, но и производственники, люди, непосредственно связанные с техникой, совершенствующие эту технику, создающие новые, более совершенные технологии и приборы.

Об одном таком приборе — гаммавизоре — рассказал один из его создателей, инженер РНЦ «Курчатовский институт» А.Г. Волкович. Доклад так и назывался: «Прибор для получения гамма-изображений (гаммавизор) в условиях больших гамма-полей и его применение при выгрузке временных хранилищ радиоактивных отходов». Вот выдержки из беседы с инженером, состоявшейся после доклада.

— Расскажите о приборе, который вы представили. Он ведь прошел испытание Чернобылем…

— Гаммавизор был создан в 1986 году для получения гамма-изображений в условиях больших гамма-полей. Его применяют при выгрузке временных хранилищ радиоактивных отходов. В Чернобыле с его помощью мы определяли места скопления радиоактивности на развале 4-го энергоблока ЧАЭС, чтобы установить там стационарные датчики слежения. Все боялись самопроизвольной цепной реакции, и поэтому нужно было контролировать ситуацию. А когда ликвидировалось хранилище радиоактивных отходов на площадке Курчатовского института, наш гаммавизор показал, что оно было весьма высокоактивным. Прибор позволил обнаружить самые яркие источники, а значит, самые мощные дозы. И операция по их уборке позволяла примерно в пять раз уменьшить мощность дозы в зоне работы. Соответственно, уменьшалась и нагрузка на персонал. В результате оставшиеся отходы перегружались в специальные контейнеры, а менее активные грузили грейфером. Так наш прибор заработал в технологической цепочке. Оператор видит активный источник и берет именно его, а не «пустышку». Кладет в специальный контейнер, а дальше сортирует по активности. Сегодня у нас есть и другие приборы, позволяющие контролировать радиационную обстановку.

— В рамках какого проекта вы работате сегодня?

— Проект называется «Реабилитация» и предполагает создание так называемых площадок временного хранения радиоактивных отходов. Он — многострадальный, его пытались реализовать давно. Работы начинались еще в 1991 году, но в силу известных причин откладывались. Финансирование началось лишь в 2002. Подчеркну, что его полностью осуществляет российская сторона.

Экология — «бочка без дна»?

Ну, а что же Урал? Как решается проблема радиоактивных отходов здесь? Прежде чем сказать об этом, приведем короткое интервью с директором департамента министерства атомной промышленности Великобритании, ответственного за развитие атомной энергетики, Яном Даунингом:

— Что открыл для вас этот симпозиум?

— До участия в нем я не в полной мере представлял проблемы, которые имеются в России и на Урале с точки зрения загрязнения территорий. Дело в том, что западные ученые больше концентрируют внимание на Чернобыле и Кольском полуострове. Урал в исследованиях как бы забыт. И хотя я два года назад был у вас в Озерске, проводимые там работы и оценка их воздействия как-то не дошли до меня вовремя. Прозвучавшая на симпозиуме информация — это для нас кладезь познаний.

— Российские экологи часто сетуют, что к их голосу не прислушиваются те, от кого зависит решение важных проблем. Как в этом смысле обстоят дела в Великобритании?        

— Думаю, это проблема экологов всего мира. Cегодня в нем преобладают политические приоритеты, среди которых борьба с терроризмом, нераспространение оружия массового уничтожения. Здесь с точки зрения финансирования все единодушны. Что касается экологии, то тут, образно говоря, подняв один камень, мы видим другой. И так далее — проблема за проблемой, поэтому финансисты относятся к экологии, как к бочке без дна.               

И тем не менее при всей сложности проблемы и нехватке финансов в Уральском регионе сдвиги все-таки есть. На том же «Маяке» работает единственный в стране завод по переработке облученного ядерного топлива АЭС с реакторами ВВЭР-440, БН, атомного гражданского и военно-морского флота, исследовательских реакторов. Таких заводов в мире на сегодня только три. Высокие технологии, применяемые на заводе, позволяют выделять из облученного топлива ценные компоненты и надежно их обезвреживать методом остекловывания. С момента пуска завода переработано уже более 3500 тонн ядерных отходов. Об этом, в частности, шла речь в докладе «Переработка ОЯТ на ПО «МАЯК» — формирование позитивного общественного мнения» (Е.Г. Рыжков, г. Озерск).               

Специалисты Екатеринбурга, Челябинска, Озерска, Снежинска ведут комплексные исследования состояния реки Теча, наиболее пострадавшей от длительных сбросов радиоактивных отходов, на берегах которой до сих пор проживают люди, подвергающиеся длительному техногенному радиационному воздействию. Один из докладов так и назывался: «Реконструкция источника загрязнения реки Теча: проблемы и пути решения» (М.И. Воробьева, Челябинск). Загрязнение реки влияет на всю радиационную обстановку в Уральском регионе. В докладе были приведены интересные данные многолетних натурных исследований за состоянием окружающей природы и здоровьем людей и архивного поиска. Полученные результаты будут иметь научную и прикладную, практическую ценность, поскольку позволят провести ряд мер по радиационной и социальной защите населения, живущего вдоль русла реки.

Союз «физиков» и «лириков»

Среди множества тем, которые живо и бурно обсуждались на симпозиуме, были, говоря популярно, темы медицинские. И здесь уместно сослаться на мнение Б.С. Степенного — заместителя директора отделения высокотемпературной энергетики ФГУ РНЦ «Курчатовский институт». На вопрос, «что отличало одиннадцатый симпозиум», он ответил так: «Во-первых, насыщенность именно теми проблемами, которые нас волнуют. Доклады охватили практически все, что было можно. Во-вторых, физики и «технари» объединились с медиками. Это, на мой взгляд, самое важное при проведении реабилитационных работ. Чувствуется, что каждый душу вложил в свое дело.

Мы ждем от медицины не только лечения, но и рекомендаций. Скажем, их заключения типа: ребята, эта технология плоха. И хотя известно, универсальных технологий нет, рекомендации медиков были бы для нас основанием для поиска новых. В этом смысле содружество «физиков» и «лириков» будет служить на благо людям».

А вот оценка еще одного участника симпозиума — заместителя директора НИИ иммунологии Челябинской государственной медицинской академии по научной работе А.В. Зурочки: «Это был первый симпозиум, где проблемы, созвучные тем, которыми мы занимаемся, нашли столь широкий отклик. Симпозиум ориентирует на решение вопросов, связанных не только с техногенным воздействием на организм, чем мы занимались раньше, а с целым комплексом проблем. Тут и социальная адаптация, и оказание эффективной медицинской помощи населению загрязненных территорий, и коллективам промышленных предприятий».

С этой точки зрения интерес участников симпозиума вызвали доклады, подготовленные специалистами Института промышленной экологии УрО РАН. В свое время именно этот институт выступил инициатором и главным координатором «Государственной программы Российской Федерации по радиационной реабилитации Уральского региона и мерам по оказанию помощи пострадавшему населению». И хотя за эти годы учеными немало сделано, проблема остается во многом не изученной. Актуальной научной задачей было определить не только масштабы территории известного Восточно-уральского радиоактивного следа, но и отдаленные последствия его влияния. С этой точки зрения население ВУРСа является уникальным объектом исследования.

Дело в том, что численность пострадавших там больше, чем, например, после атомных бомбардировок Хиросимы и Нагасаки (только в границах Свердловской области в 1957 году их было более 300 тысяч человек). К тому же население подвергалось длительному воздействию радиации. Так или иначе эти проблемы нашли отражение в докладах «Особенности смертности населения сельских районов Свердловской области, попавшего под ВУРС» (Л.Г. Коньшина), «Использование технологий системного анализа для оценки влияния радона, содержащегося внутри жилых помещений, на развитие рака легкого» (В.Л. Лежнин), «Персонифицированная база данных причин смерти в сельских населенных пунктах Каменского района Свердловской области в пределах ВУРСа» (И.В. Ярмошенко) и других. Каждая такая работа — это годы упорных поисков, сотни, тысячи обследованных людей, проведенных анализов, найденных и изученных архивных материалов. И закономерных, а иногда и неожиданных, выводов, результатов. Так было, например, с «радоновой проблемой». Согласно исследованиям, проведенным в 90-е годы в Западной Европе, считалось, что за счет радона в регионах с повышенной радоноопасностью формируется до 92% коллективной дозы. Как результат — рак легких и необходимость проведения широкомасштабных мер по снижению содержания радона в жилых домах. Обследуя жилые помещения в двух городах Свердловской области – Первоуральске и Карпинске, – ученые института пришли к выводу, что концентрация радона в квартирах не столь высока, как предполагалось ранее. Другое дело, когда в силу условий труда люди подвергаются постоянному воздействию больших доз радона. В этом случае главное внимание должно быть уделено оздоровлению условий труда на вредных производствах, а также сокращению промышленных выбросов. Комплекс этих и других мер может предупредить появление злокачественных новообразований в легких.

Два слова еще об одном «неожиданном» выводе ученых: устанавливая связь причин смерти людей в ряде районов Свердловской области, затронутых ВУРСом со многими неблагоприятными факторов, они нашли, что сила воздействия радиационных аварий 1957 и 1967 годов ниже, чем последствия социальных потрясений, особенно 90-х годов.               

Круг проблем, над которыми работают исследователи Института промышленной экологии, представленными докладами не исчерпывается. Не случайно после беседы с директором ИПЭ, председателем оргкомитета членом-корреспондентом РАН В.Н. Чукановым мистер Даунинг отметил: «Мы говорили с уважаемым Виктором Николаевичем о возможности британской помощи институту в завершении формирования базы данных, касающихся исследований радиоактивно загрязненных российских территорий и здоровья населения. Я был бы счастлив получить содействие этого института, но для этого требуется решение соответствующих российских структур, руководящих данной сферой».

Разрешить неразрешимое

Невозможно в одной статье рассказать обо всем важном и интересном, что обсуждалось на симпозиуме. В каждом выступлении видна была озабоченность последствиями той деятельности человека, которая пагубно сказывается на состоянии окружающей природы и его собственного здоровья. Поэтому с особым вниманием восприняли собравшиеся такие доклады, как «Опыт разработки программы развития и реабилитации старопромышленного региона Урала на примере города Карабаш» (Н.М. Барышева, г. Снежинск), «Основные направления деятельности правительства Челябинской области по обеспечению радиационной безопасности населения» (В.В. Мельников, г. Челябинск), «Результаты анализа техногенных радиационных инцидентов в Уральском регионе и их последствий» (П.В. Волобуев, г. Екатеринбург) и другие.

Подводя некоторые итоги, отметим следующее: о чем бы ни заходила речь, чувствовались неподдельный профессиональный интерес к теме разговора, к опыту и достижениям коллег, стремление коллективно решить то, что пока остется неразрешимым. В этом, наверное, и состоит задача и заслуга симпозиума.
 

Алла ПЕЧАТНИКОВА,
Ян ХУТОРЯНСКИЙ