"Не говорить о явлении, а встретиться с ним"

Весной 2005 года кафедра философии Института философии и права УрО РАН провела «круглый стол», посвященный творчеству великого немецкого поэта, учёного и мыслителя Иоганна Вольфганга Гёте (1749–1832).
 

Открывая «круглый стол», заведующий кафедрой философии, доктор философских наук Ю. И. Мирошников отметил, что Гёте — мыслитель, поэт, учёный, общественный деятель. Ему, как мыслителю и поэту, ближе всего было слово «природа», но в отличие от классиков естествознания XVII–XVIII вв. в природе он видел не могущественный, поражающий масштабами хитроумный механизм, а таинственный всеобъемлющий чувствительный организм, вбирающий в себя всё: и то, что человек называет живым, и то, что ему кажется косным. Да и самого человека Гёте мыслит частичкой органического мирового целого. Поэт-пантеист утверждает: Кто жил, в ничто не обратится!/Повсюду вечность шевелится. Гёте постоянно находит подтверждение своего тезиса о тождестве дел человеческих и природных. Поэтическое творчество имеет те же закономерности, что и природные процессы. Природы и искусства расхожденье — /Обман для глаз: их встреча выполнима. Да и вся духовная жизнь человечества едина: в садах поэзии зелёных… там жизнь искусств в науках продолжалась.
 

Гёте был типичным для XVIII века ученым-дилетантом, которого и в своё время профессионалы не жаловали, а сегодня и вовсе вычеркнули из списка своих коллег. Между тем Гёте стремился заложить основы особой биологической науки — морфологии, название которой он придумал сам. Для него морфология была наукой об «образовании и преобразовании органических существ». Он выдвинул идею о морфологическом типе, который обнаруживает себя в своих бесчисленных метаморфозах, то есть в различных вариантах, для которых он служит «законом».
 

Ю. И. Мирошников заметил (а потом эту мысль поддержали профессоры, доктора философских наук Д. В. Пивоваров и Н. В. Бряник), что Гёте, при всей его мировой славе, на философском факультете во времена их студенческой молодости подробно не изучался. Хотя основатель философского факультета член-корр. РАН М. Н. Руткевич любил цитировать мысль Гёте: Суха теория, мой друг,/А древо жизни вечно зеленеет. Д. В. Пивоваров подчеркнул, что Гёте труднее, чем кто-либо, поддаётся однозначной характеристике. Да, он поэт, учёный, философ, но не только. Он был и великим человеком, и просто частным лицом, которому ничто земное не было чуждо. Житейская проза была хорошо ему знакома и близка.
 

Что суетится народ,
                      что кричит?
– Прокормиться он хочет,
Вырастить хочет детей,
как-нибудь их прокормить.
Путник, ты это приметь
   и дома тем же займися:
Как ни крутись, а никто
  дальше того не пошел.

 

Основная мысль Д. В. Пивоварова заключалась в том, что Гёте жил в такое же смутное время, как и то, которое наступило сегодня. Это время было переломным для науки и философии. Тогда, как и сегодня, определялись взаимоотношения этих двух областей человеческой деятельности. Позиция немецкого поэта в корне отличалась от установившейся позднее традиции. Он считал, что природа является живым существом, а не механизмом. Поэтому для познания окружающего мира недостаточно только анализа. Анализ расчленяет единый организм на отдельные части, и каждый из этих элементов изучается по отдельности, что наносит непоправимый ущерб картине целого. Из этого положения вытекает необходимость синтеза наук. При этом изменяется роль и место философии в системе человеческого знания. Из «служанки» науки она должна стать критикой науки. Эта идея Гёте невероятно актуальна в настоящее время.
 

Позицию Д. В. Пивоварова поддержала Н. В. Бряник. Она отметила, что Гёте фактически продуцировал иной тип науки. При его жизни ещё было не до конца ясно, какая наука, а, следовательно, и система мировоззрения, победит. Первенство механического взгляда на мир привело как к невероятному скачку в развитии, так и к многочисленным проблемам техногенной цивилизации. Поэтому сейчас очень важно найти верную позицию критики науки для того, чтобы философия науки стала не очередной вспомогательной дисциплиной, а взяла на себя роль формирования мировоззрения ученых.
 

Продолжая дискуссию, кандидат химических наук Э. А. Поляк обратил внимание на то, что для Гёте поэзия является одним из источников знания со своим, особым критерием истинности, который отличается от общенаучного. В области философии предшественником Гёте можно назвать Лукреция Кара. У античного мыслителя материальное отражается через чувственное восприятие мира. Для Гёте как поэта и драматурга иначе и быть не могло, он продолжил линию по реализации поэзии в качестве инструмента познания.
 

Анализом природы,
            как на смех,
Гордится химия,
            но полон ли успех?
Разбит у ней на части
            весь предмет.
К несчастью,
           в нём духовной связи нет.

 

Как знать, если бы не творчество Гёте, смогла бы химия шагнуть к пониманию внутренней связи всех химических элементов, которая воочию предстала в периодической таблице Д. И. Менделеева.
 

То же самое имел в виду Ю. И. Мирошников, когда в самом начале «круглого стола» давалась общая характеристика мировоззрения Гёте. Для него было свойственно отношение к природе как к книге, которую необходимо прочесть. Только тогда она откроет свои знания. Этого нельзя достигнуть расчленением природы на элементы.
 

Эту мысль развил преподаватель ИРРО В. В. Антоненко. Он высказался в том смысле, что для Гёте было характерно живое отношение к науке. Он старался «не говорить о явлении, а встретиться с ним». И, хотя в наиболее полной мере это удалось ему в поэзии, сам Гёте считал наиболее важными и ценными свои научные изыскания.
 

Профессор, доктор философских наук М. М. Шитиков подробно остановился на отношении Гёте к истории. Его по праву можно причислить к представителям раннего историзма наряду с И. Г. Гердером. Он признавал ведущую роль личности в историческом развитии. Такая позиция делает исторический процесс «живым», что позволяет достичь синтеза различных наук в исследовании прошлого. Показательно так же и то, что Гёте негативно относился к исторической науке своего времени.
 

Главный научный сотрудник ИФМ УрО РАН доктор физико-математических наук В. Ю. Ирхин отметил, что Гёте прожил долгую и счастливую жизнь: художественный дар не стал для него проклятьем, как для многих других гениальных поэтов. Он успешно решал и изживал личные проблемы в своих книгах, через трагические судьбы их героев (вспомним о многочисленных самоубийствах читателей романа «Страдания молодого Вертера»). В творчестве Гёте далеко вышел за рамки христианской культуры, обратился к языческим богам. Да и сам он, как считали современники, по характеру был небожителем-олимпийцем: слишком уж легко все у него получалось, от общения с правительством до созерцания вышних миров. Нравственные мучения и колебания не были присущи Гёте: «На высших ступенях нельзя ничего знать, а нужно делать, подобно тому, как в игре мало помогает знание, а все сводится к осуществлению». Фауст, любимый герой поэта, переписывает Библию: «В начале было дело». Однако метод «бури и натиска» (сначала ввязаться в дело, а потом уже думать об истине) опасен для обычных людей, не столь одаренных свыше и не обладающих знанием. Проще и надежнее искать знание в Слове, основополагающих Книгах, чем проходить весь фаустовский путь в жизни. Ответ за свои дела всегда приходится держать самому человеку, а не его искусителю. Многогранная научная деятельность Гёте (физика, ботаника, анатомия) является примером построения «альтернативной науки» на основе личных прозрений. Некоторые построения Гете (например, теория цвета), хотя и не вошли в естественно-научную парадигму, оказались весьма полезными для современной психологии. Но и здесь стоит задуматься над его словами «Вопрос о цели, вопрос: для чего? — безусловно, ненаучен. Насколько дальше ведет нас вопрос: как?» Ведь благо человека зависит от первого из этих вопросов.
 

Заключая дискуссию, Ю. И. Мирошников сказал, что фигура Иоганна Вольфганга Гёте как поэта, ученого и мыслителя приобретает сегодня большую актуальность. Его взгляды на роль и место науки в жизни общества, а так же на пути развития самой науки явно недооценены сегодняшней философией. Они попросту неизвестны широкой научной и образованной общественности, и наш «круглый стол» является небольшим посильным вкладом в решение этой проблемы. Наше обращение к творчеству Гёте полезно и конструктивно, прежде всего для нас самих в ситуации быстрого изменения роли науки в конце XX–начале XXI веков. Согласимся, что в сознании современного человека нет идеи безусловного доминирования науки, её руководящей роли в познании и собственном поведении. Это — реальность, из которой мы должны исходить как из факта. Думается, что отсюда вытекает, как минимум, задача организации широкого диалога людей науки с представителями различных форм культуры, какими бы далёкими от критериев научности на первый взгляд они не казались.
 

К сожалению, даже в своей профессиональной деятельности ученые по-прежнему руководствуются пределами научного знания, границы которого сформировались в туманной дали прошлых веков. Как ни печально, но среди учёных нет понимания того, что наука, опираясь на научную картину мира, нормы и идеалы научной деятельности как формы предпосылочного знания, постоянно вторгается в гущу культурной жизни общества, не столько влияя на последнюю, сколько определяясь её понятиями и категориями. Поэтому очевидно, что сегодня необходимо постоянное общение между представителями разных научных дисциплин, различных форм культуры. В этом видится урок, данный нам различными гранями творчества и самой жизнью И. В. Гёте.
 

В качестве иллюстрации использована картина И.Г.В. Тишбейна «Гете в Римской Кампанье» (1787 г.)

 

А.С. ЛУНЬКОВ,
преподаватель кафедры философии ИФиП.