Стратегия успеха

Институту электрофизики УрО РАН — 20 лет. Казалось бы, для академического научного учреждения — возраст совсем небольшой. Между тем эти годы пришлись на очень сложный период отечественной истории. Создан институт был еще в СССР, но вскоре началась перестройка с ее тотальным дефицитом, затем последовали либерализация, приватизация, дефолт и еще многое другое. По словам директора ИЭФ члена-корреспондента РАН В.Г. Шпака, институт можно считать наглядным экспонатом нескольких эпох, стремительно сменявших друг друга и свалившихся как снег на голову неокрепшего коллектива, не имеющего ни материальной базы, ни даже своего помещения. Однако это не помешало уральским электрофизикам занять достойное место в академическом ряду.
 

Сегодня Институт электрофизики — мощное и современное научное учреждение, в составе которого академик и 3 члена-корреспондента РАН, 17 докторов и 32 кандидата наук. За ИЭФ числится ряд фундаментальных результатов: это работы по сильноточной электронике и SOS-эффекту в полупроводниках, исследования по ионным пучкам и взрывной электронной эмиссии, работы в области физики конденсированных сред, нанотехнологий и наноматериалов, водородной энергетики. О высокой оценке этих результатов свидетельствуют и самые престижные награды: три государственные премии, премия РАН им. Столетова (академик М.В. Садовский), премия Галилео Галилея (доктор физико-математических наук Н.Д. Кундикова — единственная в мире женщина-физик, удостоенная этой награды), Демидовская премия и премия «Глобальная энергия» академика Г.А. Месяца. Это немало и для института с более солидным стажем.
 

Институт электрофизики быстро приобрел высокий международный рейтинг. Разработанные на Урале мощные импульсные генераторы, ускорители, установки для нанотехнологии работают в исследовательских центрах более чем десятка стран: в США, Германии, Швеции и Китае, Австралии, Сингапуре, Индии, Корее.
 

Наконец, огромное достижение — здание по ул. Амундсена,106. И хотя строительство не закончено до сих пор, 20 тыс.кв. м — это самый крупный объект, построенный в РАН за последние 20 лет.


 

Томский десант

История института, как известно, началась в 1986 году, когда академику Г.А. Месяцу, в то время директору Института сильноточной электроники Сибирского отделения АН СССР, предложили возглавить Уральский научный центр. Однако Геннадий Андреевич никогда не был, да и не стремился быть только администратором, он всегда находился в самой гуще научных проблем как ученый. По его словам, «… чиновник, который только руководит, очень быстро отстает от развития науки, перестает понимать, что в ней происходит». Мощные ускорители, лазеры, ионные пучки, физика плазмы, электронные и ионные технологии — то, чем Г.А.Месяц и его коллеги занимались в Томске, — на Урале с его мощной атомной промышленностью и металлургией получило новые возможности для развития. Уральская наука в свою очередь пополнилась направлениями, которых прежде здесь не было. Геннадий Андреевич пригласил в Свердловск 23 специалиста из Томска, Новосибирска и Ижевска, они и составили команду, на основе которой был создан новый институт. «Томский десант», как его назвала новосибирская журналистка, сегодня составляет примерно шестую часть научных сотрудников ИЭФ. Не все было просто на первых порах, свердловское научное сообщество настороженно приняло эту группу, и здесь нужно особо отметить Институт физики металлов, ставший буквально «крестным отцом» нового коллектива, поделившийся с ним помещениями и оборудованием.
 

Наука выживания

Организация научного института и в советское время, в конце 1980-х годов была делом совсем непростым — помимо многочисленных формальностей требовались помещения, материальная база, а главное, мощная пробивная сила руководителя. Но еще большие трудности ждали электрофизиков в 1990-е годы. Они свалились на коллектив, не имевший резервов и элементарных запасов. Однако институту удалось не только выжить, но и вписаться в новую рыночную экономику.
 

— Если научное учреждение вдруг оказывается готовым к новым веяниям, к переменам, это значит, что оно уже работает по-новому, — считает директор ИЭФ Валерий Григорьевич Шпак. — Серьезные дела должны делаться без спешки, иначе получается «как всегда». Еще с томских времен мы следовали принципу: всерьез занимаясь наукой фундаментальной, обязательно доводить свои разработки до какого-то конечного продукта. А для этого надо иметь определенный запас прочности и резерв времени. Импульсная энергетика во все времена была очень дорогой наукой, и одно только бюджетное финансирование никогда не позволяло поддерживать ее на должном уровне. Тем более что необходимое нам сложное и уникальное оборудование часто нигде не производится, мы разрабатываем и делаем его сами, а для этого нужно производство, штат инженеров и рабочих. Самые удачные разработки быстро находили спрос, и у нас всегда было много хоздоговоров, дававших нам дополнительные средства на развитие собственной базы. Нередко нам специально заказывали уникальные исследовательские комплексы. По сути, это и было то, что сейчас громко называют инновациями.
 

В начале 1990-х, когда обозначилась вся глубина экономического кризиса, мы сразу осознали, что в рамках существовавшей тогда организационной структуры нам просто не выжить. Выжидая, мы просто потеряем самое ценное, что у нас есть — специалистов. Надо было сохранить и производство, а значит, платить рабочим зарплату, обеспечив их работой.
 

Нам очень помогли принципы, которых всегда придерживалось руководство института: демократизм, прозрачность финансовых отношений, максимальная самостоятельность лабораторий. В апреле 1991 года состоялся памятный ученый совет, на котором было решено разделить между лабораториями остатки скудного бюджета, а все дополнительно заработанные деньги оставить исполнителям, за исключением фиксированных накладных, которые отчислялись на общеинститутские нужды. Именно в этот период открывшиеся границы позволили установить контакты с зарубежными научными центрами. Оказалось, что мы самостоятельно и на вполне мировом уровне решили некоторые проблемы, но намного дешевле в силу имевшихся тогда возможностей. И в то время как многие научные институты страны оптом и в розницу «экспортировали» ученых, мы оснащали ведущие центры нашими приборами, разумеется, по нормальным мировым ценам.
 

После этого стало ясно, что у нас по-советски слишком большой обслуживающий персонал. Его сократили более чем на треть, совместив многие функции и даже убрав несколько вроде бы обязательных отделов, в частности канцелярию и отдел снабжения. Взамен лабораториям был обеспечен доступ к самым современным информационным технологиям. Институт электрофизики был в УрО в числе первых, где появились электронная почта и Интернет. Лаборатории у нас очень разнородные: одним требуется сложное и дорогостоящее оборудование, большие помещения, тонны дорогого металла, сотрудникам других нужен стол, стул и персональный компьютер. Разное и финансовое положение: одни лаборатории зарабатывают больше, другие меньше. Но рынок есть рынок, в любой момент преуспевающие и не очень могут поменяться местами. В этом случае лаборатории могут занимать средства друг у друга или загружать сотрудников, которые оказываются в простое. Это саморегулирующаяся система, и основная роль администрации института заключается в разработке правил и контроле за их соблюдением. Система довольно жесткая, на нее нельзя перейти резко, одним распоряжением. Нет необходимости напоминать, насколько при этом возрастает роль и ответственность заведующего лабораторией.
 

Многопрофильность — залог успеха

Сохраниться и успешно развиваться институту в немалой степени помогло и то, что он всегда был многопрофильным. Интересно отметить, что основные направления исследований не менялись с самого основания института, однако совершенно не потеряли актуальности и сегодня. Вот только некоторые их них.
 

Физика и техника высоких плотностей энергий включает исследования сверхбыстрых процессов при накоплении, коммутации и трансформации электрической энергии большой плотности. В ИЭФ созданы не имеющие аналогов высоковольтные наносекундные генераторы на основе SOS-эффекта, серия компактных импульсных систем и электрофизических приборов. Выполнен большой цикл работ по компрессии энергии в пикосекундном диапазоне, причем основу таких систем с гигаваттным уровнем пиковой мощности составляют как традиционные газоразрядные коммутаторы, так и уникальные сильноточные полупроводниковые ключи. Именно такие генераторы стали основой многих электрофизических установок и технологий.
 

Получение и применение пучков заряженных частиц. В рамках этого направления в институте разработаны электронные ускорители, генерирующие электронные пучки в широких диапазонах длительностей, токов и энергий электронов. Основой наносекундных сильноточных ускорителей являются вакуумные диоды на основе взрывной электронной эмиссии, а также с плазменными катодами на основе дуговых и тлеющих разрядов. На базе фундаментальных исследований были разработаны ускорители для радиационной стерилизации в медицине, удаления токсичных примесей из газовых смесей, рентгенодефектоскопии. Они являются основой импульсной катодолюминисценции, электроионизационных лазеров. Ионные источники на основе тлеющего разряда используются в промышленности для нанесения прочных покрытий.
 

Нанотехнологии. На момент основания Института электрофизики еще не было столь модных сегодня слов «нанотехнологии» и «наноматериалы», — говорит зам. директора ИЭФ по научным вопросам, зав. лабораторией прикладной электродинамики доктор физико-математических наук Виктор Владимирович Иванов. — Эти термины пришли к нам с Запада в начале девяностых годов прошлого века. Между тем многие современные нанотехнологии были изобретены и развивались в нашей стране задолго до объявленного бума. Только назывались они по-другому — ультрадисперсные материалы и технологии. Еще в Советском Союзе по этой проблеме регулярно проводились научно-технические конференции, а некоторые разработки были даже доведены до промышленного использования. В числе давних разработок нашего института — получение нанопорошков электрическим взрывом проволок и магнитно-импульсное прессование порошков. Эти методы представляют наглядный пример применения мощной импульсной электрофизики к технологии перспективных материалов. Электровзрывная технология разрабатывалась с момента основания института под руководством одного из признанных родоначальников этого метода, члена-корреспондента РАН Юрия Александровича Котова.
 

В области нанотехнологий материалов Институт электрофизики получил международное признание. Сегодня у нас создаются технологии и оборудование для получения и компактирования слабо агрегирующих нанопорошков, формирования объемных и пленочных наноструктурных материалов. В ИЭФ создана уникальная технологическая и приборная база, здесь выполняется полный цикл исследований и разработок нанотехнологий — от получения нанопорошков до создания образцов изделий. Такого нет ни в одном академическом институте страны.
 

Технологические задачи в области наноматериалов носят междисциплинарный характер, их совместно решают физики, оптики, химики, материаловеды, механики и теоретики. Мы активно сотрудничаем с коллегами из Екатеринбурга, Москвы, Нижнего Новгорода, Томска, Ижевска, Новосибирска, Санкт-Петербурга, а также с зарубежными научными центрами Германии, Нидерландов, Великобритании, Испании, Индии, Кореи.
 

В частности, значительный задел в области наноструктурных электролитов позволил нам с 2004 года быстро включиться в программу РАН «Водородная энергетика и топливные элементы», финансируемую «Норильским никелем».
 

Как вписаться в реструктуризацию

Эту сегодня злободневную для любого академического института тему обойти невозможно. Вот что сказал по этому поводу Валерий Григорьевич Шпак:
 

— Я уже говорил, что реформу мы провели в нашем институте еще в начале 1990-х. Теперь, когда вместе со всеми нас заставляют ежегодно сокращаться, мы оказываемся в крайне невыгодном положении, ведь лишних работников у нас уже давно нет. Более того, нам не засчитали совмещение специальностей, и поэтому общие для всех 7,4% сокращения в этом году у нас превратились в 23%. Обычная ситуация для наших реформ — первыми наказывают тех, кто высовывается, затем реформы угасают, и в результате выигрывают те, кто тихо сидел в уголке и ничего не делал.
 

Сейчас «сверху» настойчиво предлагается выводить часть сотрудников на внебюджетные ставки. Подозреваю, что это придумано людьми, совершенно не понимающими специфику работ научной организации, не имеющей собственной производственной структуры, которых у наc большинство. Планировать внебюджетные доходы невозможно даже на короткий период, а тем более рассчитывать на них постоянно. Получить выгодный заказ — это выигрыш. Тот же, кто умеет планировать выигрыши, пусть идет из науки в казино — там сразу и озолотится. Ведь из 5–8 переговорных процессов только один завершается заключением контракта, зачастую переговоры длятся годами. При этом, заключая контракт на разработку прибора, обязателен значительный задел, то есть прибор нужно иметь уже практически готовым, потому что за 6–9 месяцев, принятые в мировой практике, его просто не сделать. Увеличить этот срок значит потерять заказ, сорвать — платить неустойку. Не секрет, что на международном рынке мы конкурентоспособны только при высоком качестве, быстрой поставке и приемлемой цене, а это означает небольшую долю зарплаты. Вот почему в институте вечерами и по выходным допоздна светятся окна. Ведь внебюджетные работы, как правило, внеплановые и делают их те же ученые.
 

Вообще мы беремся только за те работы, которые совпадают с нашими научными планами. Здесь очень важно все время чувствовать грань между наукой и мастерской по изготовлению железок, порой даже очень выгодных. Большую часть оборудования мы создаем для собственных исследований. И новейшие образцы всегда оставляем у себя, в полном соответствии с законами конкуренции, ведь мы обязаны держать лидерство в своей области.
 

Но все это возможно до тех пор, пока академические институты имеют государственный статус, получают бюджетное финансирование, пусть даже и недостаточное. Бюджет — это гарантия того, что мы государственные люди и занимаемся фундаментальными исследованиями для своей страны. Все же наши другие дела — только способ поддержать это основное дело.
 

И здесь особенно важна стабильность. Средний возраст ученых в ИЭФ ниже, чем в большинстве других институтов. Не секрет, что в каждом научном коллективе основные сотрудники, «кормильцы» — люди в возрасте 30–40, ну, до 45 лет. Именно те, кто еще в силах, но уже с опытом и пока не загружен всякими административными функциями. Потеря этого поколения означает застой, медленное умирание и крах. А специалисты в науке растут так медленно! Да и далеко не из всех пришедших в науку получаются настоящие ученые, лидеры. Если молодежь уходит в коммерческие структуры, чтобы быстрее решить, например, жилищную проблему, то назад уже не возвращается. В науке, как и в спорте, обратной дороги нет — слишком быстро утрачивается форма.
 

Вспоминается: когда в 1977 году в Томске создавался Институт сильноточной электроники, средний возраст его сотрудников был 29 лет, а директору Г.А.Месяцу было 42. Сегодня это уже из области фантастики. Тем не менее вскоре после основания ИЭФ была организована совместная кафедра электрофизики в УГТУ-УПИ. Студенты с третьего курса проводят в институте больше времени, чем в вузе, слушают лекции, работают в лабораториях, пишут курсовые и дипломы. Каждый год защищают дипломы 15–17 выпускников, и еще не было случая, чтобы молодой специалист сразу не нашел работу, скорее наоборот. На наших выпускников всегда был большой спрос, от федеральных ядерных центров до коммерческих фирм, но часть из них остается в институте. Молодых специалистов у нас привлекают возможности творчески реализоваться, ездить в научные командировки, и еще, наверное, особая атмосфера доброжелательности и сотрудничества, которую мы всячески стараемся поддерживать. Выезды на зимнюю рыбалку, экскурсии по интересным местам Урала, спортивные соревнования и традиционная встреча Нового года с большим самодеятельным концертом, многое еще, что делает людей не только лишь коллегами по работе. У нас работают семейные пары, в том числе и молодые. Может быть, появятся и династии.
 

Создавать благоприятные условия для молодежи — это основа выживания научного коллектива, ведь иначе с каждым годом средний возраст будет увеличиваться на единицу. Да, молодежь в науку пошла, и это отрадно, но на пороге уже следующий кризис — руководителей среднего, да и высшего звена управления научных институтов. Напрасно власти думают, что они и здесь обойдутся молодыми и шустрыми менеджерами, закончившими зарубежные бизнес-школы по специальности «купи-продай». Во многих областях нашей жизни мы ощущаем довольно неприглядные результаты такого подхода, а в отечественной науке он неприемлем в принципе.
 

Институт вступает в третье десятилетие. Оно тоже не будет безоблачным. И, как кораблю в штормящем море, нам можно рассчитывать только на опыт и мастерство команды, на надежное оборудование, на поддержку и взаимовыручку, да еще немножко на удачу. Вот так и поплывем к следующему юбилею!
 

Подготовила
Е. ПОНИЗОВКИНА