Собаки Павлова платят дважды

19 декабря в Институте органического синтеза УрО РАН прошло очередное заседание интеллектуально-делового клуба под председательством академика В.А. Черешнева. Тема заседания продолжила предыдущую (см. обзор в «НУ» №29/2008 г.), но формат его на этот раз был совершенно иным: достаточно узкий круг ученых и серьезный теоретический доклад.
 

Во вступительном слове академик В.А. Черешнев рассказал о перспективах развития генных биотехнологий, которые уже к середине нынешнего века должны полностью изменить и медицину, и сельское хозяйство, и мировую экономику в целом. Исследования (в том числе и на человеческом материале — несмотря на то, что далеко не во всех странах это разрешено) идут с нарастающей интенсивностью, а значение, которое им придается, иллюстрирует простой факт: за последние двадцать лет 18 нобелевских премий были присуждены именно по этой тематике. Мир стоит даже не на пороге, а в начале процесса рукотворной биоэволюции, последствия которой предсказать сейчас невозможно.
 

Основной доклад заседания, сделанный доктором медицинских наук, профессором УГМА О.Г. Макеевым, так и назывался: «Надежду или опасность несут нам опыты с клонированными и стволовыми клетками». К сожалению, подробное изложение его содержания выходит за рамки газетного материала, а в жанре репортажа попросту невозможно. Поневоле придется ограничиться краткими выводами. Во-первых, не только в России, но и ни в одной стране мира не существует разрешенных к применению препаратов и технологий на основе стволовых клеток. Это означает, что с юридической точки зрения любое клиническое применение таких методик находится на уровне криминального аборта, а с точки зрения физиологии — на уровне первых опытов Павлова с собаками. Отчего же глянцевые журналы заполнены рекламой сотен косметологических клиник, предлагающих омоложение с использованием стволовых клеток?
 

Причина проста — катастрофически отстает законодательство. Лишь 31 декабря 2006 г. вышел приказ Минздрава России №346, на основании которого удалось закрыть несколько десятков частных клиник и косметических салонов. Вторым регламентирующим документом стал приказ Минздрава №488 от 20 июля 2007 г., по которому клеточные технологии отнесены к системе 3, то есть признаны самыми опасными и требующими строжайшего контроля. Однако никакого реального контроля пока не существует, поскольку раз нет разрешенных технологий и препаратов, то — формально —контролировать пока нечего (в последующей дискуссии по докладу неоднократно использовался термин «клетки, похожие на стволовые» — по аналогии с «человеком, похожим на генерального прокурора»). Что именно вводят пациентам под видом стволовых клеток, не знает никто — ни сами пациенты, ни медики.
 

Во-вторых, именно разрекламированные в СМИ эмбриональные стволовые клетки — самые непредсказуемые. Они очень быстро начинают специализироваться, т.е. с одной стороны, сохранять культуру эмбриональных клеток трудно, а с другой стороны — нет никакой уверенности, что они превратятся именно в ту ткань, которую из них пытаются получить. Кроме того, они, по-видимому, способны стимулировать к усиленному делению и собственные ткани пациента: зачастую косметологическое введение стволовых клеток через полтора-два года приводит к тяжелейшим опухолям, прежде всего матки и легких.
 

По мнению докладчика, ближайший очевидный путь использования стволовых клеток в клинических технологиях — это выращивание препаратов уже специализированных клеток из донорских стволовых клеток самого пациента. Разумеется, это потребует более тонких и совершенных методов получения клеточных культур, однако резко повышает безопасность. Экспериментальные результаты позволяют надеяться на успешное применение препаратов мезанхимальных клеток для создания кожных покровов даже в тех случаях, когда традиционные способы лечения не дают положительного результата месяцами (например, в случае диабетической язвы или тяжелых огнестрельных ранений). Возможно, в перспективе удастся выращивать и хрящевую ткань. Скорее всего, через два-три года в мире появятся первые официально зарегистрированные препараты. Так что в целом оптимизму по поводу перспектив клинического использования препаратов стволовых клеток следует быть сдержанным.
 

Дискуссия по докладу в этот раз была более спокойной и конструктивной: все ее участники стояли на достаточно близких позициях. Из выступавших особенно хочется отметить профессора Л.И. Дроздову (УГСХА), напомнившую собравшимся, что клонирование животных успешно производится уже не один десяток лет. Природу не обманешь: биологический возраст клона соответствует возрасту клонируемого животного. Докладчику приходилось вскрывать собак и кошек, привезенных из иностранных питомников, которые в возрасте года умирали с полной старческой симптоматикой. А попытки использовать для осеменения сперму клонов элитных производителей крупного рогатого скота приводят к резкому увеличению числа быкородящих коров. Тем не менее клонирование животных вполне уместно как для получения генетически однородных особей в научных целях, так и для спасения исчезающих видов животных.
 

Упоминалась на заседании и так называемая «президентская клиника» в Швейцарии — один из немногих европейских центров, где сегодня серьезно работают со стволовыми клетками на медицинском уровне. Название хоть и неофициальное, но точное: ее пациенты сплошь политики и артисты, готовые платить за омоложение огромные деньги. И ведь действительно, подумал я, как изменился мир за последнюю сотню лет! Великий физиолог Павлов подбирал на улице бродячих собак, кормил их, содержал виварий — ему и в голову не могло прийти, что собаки сами должны выстраиваться в очередь на медицинские эксперименты, и каждая с пачкой купюр в зубах. А ведь сейчас подопытные вип-персоны платят дважды: деньгами и здоровьем. Только вот поставят ли им памятник через сто лет, как собаке Павлова?
 

А. ЯКУБОВСКИЙ