Академик А.И. Григорьев: "Здоровье должно стать модой"

…Случайно или нет, но наша встреча с лауреатом Демидовской премии академиком А.И. Григорьевым состоялась накануне даты, о которой стоит напомнить не только профессионалам. В первые дни 2009 года исполнилось 60 лет отечественной программе подготовки к запуску в космос живых существ. В январе 1949, вскоре после Великой Отечественной войны, в Институте авиационной медицины Министерства обороны СССР была создана сверхсекретная группа медико-биологических исследований на ракетах. Так было положено начало совершенно новому научному направлению — космической биологии и медицине, развитие которых играет огромную, до сих пор до конца не оцененную роль в жизни всего человечества. Анатолий Иванович Григорьев — крупнейший авторитет в этой области. Будучи главным специалистом Федерального космического агентства Роскосмоса, он занимался разработкой медико-биологических научных программ для орбитальных станций «Салют», «Мир», российского модуля Международной космической станции. Автор более четырехсот научных работ, двадцать лет он возглавлял Институт медико-биологических проблем РАН — один из ведущих мировых исследовательских центров и «законодатель моды» в космической биологии и медицине. В настоящее время является научным руководителем института. В 2008 году избран на пост вице-президента Российской академии наук. Кроме того, Григорьев — член президентского совета по науке, технологиям и образованию, эксперт совета при президенте РФ по реализации приоритетных национальных проектов и демографической политике. А еще Анатолий Иванович — ученик и коллега академика О.Г. Газенко, легендарного «генерала космического здоровья», который также был удостоен Демидовской премии в 1998 году и совсем недавно ушел из жизни (интервью с ним см. в «НУ», сентябрь 2004, апрель 2005 года.). Вполне естественно, что в нашем разговоре мы не могли не вспомнить об Олеге Георгиевиче.


 

    — Уважаемый Анатолий Иванович, прежде всего примите поздравления с наградой. Какие чувства испытали, узнав о лауреатстве?

    — Демидовская премия очень для меня символична и дорога, даже на фоне формально более значительных наград, отечественных и зарубежных. Во-первых, потому, что дается она без всяких бюрократических проволочек, по решению научного сообщества и продолжает традицию, заложенную одной из самых славных династий России. Во-вторых, возродилась она на Урале, а руководителем моей докторской диссертации был известный физиолог Василий Васильевич Парин, начинавший работать в Свердловске. Я горжусь тем, что мне дважды присуждали премию его имени. Но особенно почетно еще раз (как это уже было с премией «Триумф») оказаться в одном «наградном списке» с академиком Газенко. Олег Георгиевич — мой учитель, нас связывало очень многое. Когда Олег Георгиевич пришел в Институт медико-биологических проблем, он как-то сразу обратил на меня внимание. С его легкой руки я стал заниматься темой, которая привела к очень интересным результатам. В 1976 году общими усилиями мы впервые успешно применили систему профилактики для нейтрализации неблагоприятного влияния невесомости в условиях длительного космического полета. Это был полет космонавтов Севастьянова и Климука, длился он 63 суток. Мои коллеги получили за это Государственную премию, а я, совсем молодой человек (было мне 33 года), — орден. Я счастлив, что 40 лет наши пути не расходились. Не случайно, видимо, оставляя пост директора института, Олег Георгиевич передал эстафету мне…
 

— Академик Газенко активно занимался и завещал заниматься медициной здоровья — в отличие от традиционной «медицины болезней». Он постоянно говорил о том, какие гигантские возможности для землян открывают космические эксперименты...
 

— Олег Георгиевич как никто понимал, что космическая медицина — медицина элитная. Отечественных космонавтов за всю историю — всего сто человек (в мире — около пятисот). Чтобы обеспечить их жизнь в космосе, государство тратит колоссальные средства, для этого разрабатывается огромный арсенал новых методик, технологий. Нельзя, недопустимо, чтобы все это делалось только для очень небольшой группы людей и исключительных условий. «Опустить» космическую медицину на Землю, сделать ее достижения достоянием всех всегда было одной из центральных задач, которые ставил перед нами академик Газенко. И прежде всего самое главное достижение — медицину здоровья. Ведь именно космические медики, Олег Георгиевич конкретно, впервые заговорили о понятии «здоровый человек», о нормах и резервах человеческого организма.
 

— Вы — один из главных создателей системы телемедицины, дающей возможность ставить диагнозы и лечить больных на расстоянии. Сегодня без этой системы невозможно представить работу современных клиник, в том числе и уральских. А ведь сравнительно недавно она обслуживала исключительно космонавтов…
 

— Вся космическая медицина — телемедицина по определению. Общий смысл ее в том, что мы находимся на Земле, а наши подопечные, за которыми нужно наблюдать, — на дистанции в 300–400 километров. Биотелеметрия, лежащая в основе ее современных методов, — передача данных о здоровье с помощью особых датчиков, — использовалась уже во время полетов в космос собак, крыс, обезьян, затем она превратилась в чисто космическую телемедицину для человека, а потом получила распространение на Земле. Произошло это в 70-е — 80-е годы XX века. В Советском Союзе впервые мы применили этот метод в 1988 году, во время трагического землетрясения в Спитаке, по инициативе доктора Никогосяна, занимавшего ответственный пост в НАСА. Желая помочь армянскому народу, он обратился к послу СССР в Соединенных Штатах Америки, получил поддержку, и мы начали дистанционное диагностирование. Дело в том, что при сильных землетрясениях основные проблемы выживших людей связаны с так называемым краш-синдромом — синдромом сдавливания, при котором отказывают почки. У американцев после вьетнамской войны по этой части накоплен колоссальный опыт. Работа шла так: из Спитака через специальную «тарелку» мы передавали информацию в Москву, а оттуда она шла в четыре лучших университетских центра США, где либо подтверждали правильность диагноза наших врачей, либо корректировали его, либо одобряли наше лечение, либо давали свои рекомендации. Так началось использование телемедицины в экстремальных ситуациях, а затем и при решении «обычных» врачебных задач. Сейчас почти всюду есть телемедицинские центры, и, скажем, проконсультировать больного ребенка из провинции в Бакулевском центре, не приезжая в Москву, — не проблема.
 

— Где и как учат телемедицине, ее специфике?
 

— Мы с коллегами пишем специальные учебники, в МГУ я возглавляю кафедру экологической и экстремальной медицины, где студентам читается соответствующий курс. Специфика этой работы касается прежде всего международного консультирования. Дело в том, что в разных странах существуют разные подходы к передаче информации о больном: по-разному собирается анамнез, пишется формула крови и так далее, и тому подобное. Чтобы врачи на разных концах телемоста понимали друг друга, нужно определить общие стандарты. Мы уже определили такие стандарты для контактов со специалистами США, Англии, Франции, Норвегии, Финляндии. Эта работа продолжается, уверен, за ней большое будущее.
 

— Получается, что полеты в космос не только открывают человечеству «неведомые дали», но и помогают внимательней вглядеться в себя самое…
 

— Безусловно. И уже помогли увидеть многое. Например, то, что гипокинезия (от греческих корней hypo — недостаточность и kinesis — движение. — ред.) — настоящий бич общества. Основная причина очень многих распространенных заболеваний — искусственное ограничение двигательной активности людей. Впервые мы поняли это, работая с космонавтами. Как известно, космические корабли у нас маленькие, а раньше были еще меньше. По существу, первые космонавты вынуждены были десятки часов сидеть в одной и той же позе, причем далеко не самой удобной (несколько метров полета в невесомости — не в счет). Стало ясно: чтобы у них не атрофировались мышцы, не «уходил» из костей кальций, не понижался иммунитет, надо придумывать им двигательную нагрузку. Так на борту кораблей появились различные тренажеры — бегущие дорожки, велоэргометры, приспособления для «разгона» крови, специальные манжеты и так далее. Но это все достаточно просто и понятно. Самое удивительное открылось, когда начались эксперименты по подготовке к длительным полетам, и испытатели, чтобы получить заключение медкомиссии «абсолютно здоров», должны были провести в состоянии гипокинезии неделю, месяц, а иногда и год. Выяснилось, что, находясь в таком состоянии, абсолютно здоровый человек может «заработать» симптомы атеросклероза, дефекты позвоночника, анемию и много чего еще. Аналогичные данные были получены и во время полетов. Эта информация позволила нам создать модель изменений, происходящих в организме при невесомости, на ее основе было создано множество средств профилактики негативных процессов: новые виды тренажеров, стимуляторов, препараты, предотвращающие нарушения метаболизма, стимулирующие обмен веществ, повышающие иммунный статус человека. А еще стало совершенно очевидно: гипокинезия — один из важнейших врагов здоровья. Сидячий, тем более — лежачий, способ жизни губителен, если не смертелен. И когда врач, обнаружив одну болезнь, прописывает постельный режим, одновременно, за исключением особых случаев, он прописывает вам сразу несколько других диагнозов. Установив это совершенно точно, мы начали бить во все колокола: проводили специальные конференции, выступали на коллегии Минздрава, организовывали публикации в прессе.
 

— И каков эффект?
 

— Как говорится, имеющий уши — да услышит. Если человек уверен, что любовь к спорту — это просмотр с дивана футбольных матчей, его вряд ли можно переубедить. Но в целом, по-моему, такого рода просвещение имеет смысл. Человечество постепенно умнеет в отношении к своему здоровью. Например, долгое время люди по многу часов летали на самолетах абсолютно без движения, а потом удивлялись, почему болеют. Появился даже такой термин — «синдром эконом-класса». И не только «эконом…». Однажды бывший вице-президент США Альберт Гор прилетел из Москвы в Нью-Йорк с тромбоэмболией. От неподвижности у него начала застаиваться кровь. Слава богу, вовремя поставили диагноз и вылечили, но не лучше ли было объяснить ему «на берегу»: делайте во время полета хотя бы элементарные движения ногами? Сегодня авиапассажиры все реже удивляются, когда кто-то выходит в середину салона и занимается физзарядкой. Надеюсь, скоро такую зарядку будут делать все, а стюардессы, помимо инструктажей на случай катастрофы, начнут давать «авиафизкультурные» консультации…
 

— Можно ли получить профессиональную консультацию по поддержанию физического здоровья вне неба и вне элиты?
 

— При нашем институте работает клиника здорового человека, где мы, опять же на базе «космического» материала, занимаемся эффектами усталости, переутомления. Скажем, приходит человек, жалуется: «Несколько ночей не сплю». Можно просто прописать ему снотворное, а можно попытаться понять — почему? И — научить его спать. Это ведь тоже большое искусство — так же, как дышать, двигаться. В клинике пациентам помогают освоить основы здорового образа жизни. Конечно, мы занимались этим и раньше, и не только с космонавтами. В советское время нас приглашали к членам Политбюро, ЦК КПСС. В Москве первым секретарем горкома партии долгое время был Евгений Васильевич Гришин. Я, молодой аспирант, по заданию Олега Георгиевича наблюдал условия его работы — как освещен кабинет, как его кормят, как он двигается. На основе наблюдений, с учетом состояния здоровья, психологических и других параметров специально для Гришина подбирался рацион питания, комплекс физических упражнений, — т.е. делалось все возможное, чтобы смягчить неблагоприятные для его организма факторы. Но тогда подобный «сервис» был по рангу лишь избранным. Сегодня он становится все более доступным.
 

— Доступным для взрослых, к тому же более-менее обеспеченных граждан. А как быть с детьми, с юным поколением, которое называют главной элитой общества, но здоровье которого в России, мягко говоря, оставляет желать лучшего? Есть ли у «космических» медиков возможность повлиять на ситуацию?
 

— Разумеется, и это один из приоритетов нашего института. За последние семь лет мы обследовали около 600 тысяч детей по всей стране. Обследовали по очень простой методике, разработанной профессором В.А. Орловым. Она включает несколько примитивных, на первый взгляд, тестов, которые оценивают состояние сердечно-сосудистой системы, костный аппарат, выносливость ребенка. В основе лежат так называемые функционально-нагрузочные пробы, позволяющие установить резервы организма, его потенциал. Тестирование идет сорок минут, затем данные обрабатываются по специальной программе на компьютере. Но главным итогом обследования является не столько первичное диагностирование и «количественная» характеристика здоровья в баллах, сколько индивидуальные рекомендации родителям, школьным врачам, учителям. Можно, конечно, просто сказать маленькому человеку: у тебя искривление позвоночника, или неважное зрение, или плохая координация. Он выслушает, убежит и забудет. Гораздо важней ежедневно помогать ему преодолевать физические недостатки, добиться, чтобы он захотел избавиться от них сам. Рекомендации могут быть самыми элементарными: следить за осанкой, дистанцией между глазами и телевизором, в конце концов, когда есть проблемы с мочевым пузырем, давать ребенку возможность дважды за урок выходить в туалет, причем без всякого специального разрешения, чтобы никто не обращал на это внимания... Дело в том, что помимо всем известных дежурных правил — «не пить, не курить, правильно питаться» (хотя немного выпить вина — конечно, взрослому человеку — даже полезно) есть уйма «мелочей», составляющих культуру физического здоровья, а она у нас крайне низка. Причем для каждого эти «мелочи» свои, конкретные. Странно, допустим, заставлять всех подряд бегать трусцой. А если у человека одна нога короче другой, или не в полном порядке сердце? Тогда надо придумать «альтернативную» физкультуру, щадящую и полезную одновременно.
 

— Имеет ли смысл говорить о результатах применения этой методики?
 

— Методика сертифицирована Минздравом и предназначена не только для детских коллективов, но и для армейских, студенческих. У нас есть договоренности о ее применении с вузами, воинскими частями, регионами. И это не одноразовая акция, а долгосрочный процесс. Через полгода, в крайнем случае через год после первичного мы проводим повторное обследование и выясняем, что изменилось. Для детей это носит форму игры: компьютер каждому выставляет определенное количество баллов, и они начинают соревноваться за лучший показатель.
 

— Но ведь слабый ребенок по определению не «перегонит» в развитии сильного. Такое соревнование может привести к трагедии, комплексу неполноценности…
 

— Чтобы подобного не случилось, с нами сотрудничают психологи. Наша задача — в ненавязчивой, позитивной игровой форме объяснить ребенку, что нужно делать, чтобы быть поздоровее, сохранить отпущенное природой. Это очень важно, и на самом деле этим должно заниматься все общество. Как эксперт совета при президенте я постоянно пытаюсь донести до населения: быть здоровым должно стать модным. Это должно превратиться даже не в образ, а в стиль жизни, ежедневного поведения, как у космонавтов. Если такая мода войдет в быт каждого, тогда и можно будет говорить о серьезных результатах.
 

Беседу вел Андрей ПОНИЗОВКИН
Фото С. НОВИКОВА