Код счастливой жизни

ОТ РЕДАКЦИИ. 9 июня исполняется 75 лет академику О.Н. Чупахину. Читателям «Науки Урала», как и всей научной общественности, Олега Николаевича представлять не нужно. Крупнейший химик-органик, создатель одного из самых продуктивных институтов УрО РАН — частый гость на страницах газеты, нас связывают многолетняя дружба и плодотворные рабочие отношения. От души поздравляем Олега Николаевича с юбилеем, желаем здоровья, новых творческих идей и предлагаем фрагмент очерка о Чупахине «Код счастливой жизни» Валентина Петровича Лукьянина, напечатанный в журнале «Наука. Общество. Человек» и выпущенный отдельной книгой. Поскольку читательские аудитории наших изданий пересекаются не всегда, надеемся, что эта публикация для многих дополнит портрет выдающегося исследователя и замечательного человека.


 

Quod licet Jovi, non licet bovi

…Какие-то научные истины настолько неоспоримы, что попытки поставить их под сомнение серьезные ученые и рассматривать не станут. Классический пример — с вечным двигателем. Запрет на пересмотр некоторых иных истин не так категоричен. Скажем, одни ученые считают, что всякие разговоры о «памяти воды» — типичное шарлатанство, а другие упорно продолжают исследовать этот феномен, публикуют статьи и книги, обретают сторонников и почитателей.

    Столкнувшись с необычной реакцией, О.Н. Чупахин и его сотрудники окунулись в «запасники» химической литературы: а может, кем-то в прошлом подобные реакции были описаны? Оказалось — были. Один из самых первых по времени примеров — реакция аминирования пиридина амидом натрия, открытая еще в 1914 году московским профессором А.Е. Чичибабиным (с 1930 года он жил за границей) и даже названная его именем: реакция Чичибабина. Несколько подобных реакций с другими веществами было описано немецкими химиками. То есть феномен себя проявил и в ряде случаев был замечен, однако до Чупахина никто не обратил внимания, что все эти реакции — одного типа, что у них есть общие основания и общие закономерности.
Изучив историю вопроса, Олег Николаевич со своими учениками уже вполне осознанно занялся исследованием этого типа реакций, для которого вскоре им было предложено название: «реакция нуклеофильного замещения водорода» и буквенный символ для ее обозначения: S^H_N (латинская буква S означает здесь уже принятое в науке substitution, по-английски — замещение; Н — химический символ водорода, N — nucleophilic, то есть нуклеофильное замещение). Причем были твердо установлены три вещи. Во-первых, такие реакции действительно экологически безвредны: их побочным продуктом является чистая вода. Во-вторых, способность вступать в эти реакции — не результат особых манипуляций с реагентами, но фундаментальное свойство ароматических соединений. В-третьих, использование этих реакций открывает необозримые возможности конструирования молекул с заданными свойствами.
 

Кстати, «запрет» на реакции, черным по белому записанный в учебниках, обернулся в какой-то мере благом для уральских химиков: многие превращения, явления оказались не исследованными. Открытая О.Н. Чупахиным и его сотрудниками реакция нуклеофильного замещения водорода стала для них и их последователей настоящим Клондайком новых химических идей.
 

В первой половине 70-х годов О.Н. Чупахин и его сотрудники много и целеустремленно занимались изучением всех аспектов и возможностей открытой ими реакции. Их статьи охотно публиковали химические журналы, но при этом редакторы обычно вежливо просили: вы только понятие «нуклеофильное замещение водорода», пожалуйста, уберите — нет его в науке, никто вас не поймет. А уж про символ и разговаривать было бесполезно: такая «отсебятина» редакторами и экспертами и вовсе отвергалась с порога. Пожалуй, откровеннее других в этом плане высказался академик И.Л. Кнунянц — Герой соцтруда, лауреат, основоположник и прочая, и прочая. Один из московских химических журналов послал ему, члену редколлегии, на отзыв очередную статью свердловских химиков о нуклеофильном замещении водорода, так он читал, читал и отозвался примерно так: какие-то новые слова, какие-то непонятные значки — да кто они такие, чтоб устраивать революцию в науке? Добро бы какой-нибудь столичный профессор, а то провинциальный доцент… Словом, как заметили древние, «quod licet Jovi, non licet bovi» («что дозволено Юпитеру, не дозволено быку» — ред.).
 

Подобные отзывы столичных светил могли отбить всякую охоту продолжать движение в этом направлении. К счастью, светила были далеко, зато рядом находился академик И.Я. Постовский, мнение которого для доцента Чупахина было безоговорочно авторитетным. Исаак Яковлевич лежал в больнице, когда Олег Николаевич отнес ему рукопись статьи, где впервые были четко обозначены и концепция, и символическое обозначение реакции. Академик внимательно прочитал и резюмировал: «Интересно!» В сущности, одного этого слова было достаточно, чтобы зарождающаяся (преодолевая инерцию «парадигм») научная школа не заглохла, едва зародившись. Исследования продолжились.
 

К середине 70-х годов О.Н. Чупахиным и его сподвижниками было опубликовано по этой тематике более пяти десятков статей, защищено пять или шесть кандидатских диссертаций (при том, что научный лидер сам все еще ходил в кандидатах), были найдены неотразимые аргументы, сложилась система взглядов. И мало-помалу приходило признание. Одним из первых заметил зарождение нового направления химических исследований и морально поддержал свердловских ученых профессор МГУ А.Н. Кост. Появились первые зарубежные отклики. Закономерным итогом пройденного до этого момента пути стал обзор «Нуклеофильное замещение водорода в ароматических системах», появившийся в журнале «Успехи химии» в 1976 году за подписями О.Н. Чупахина и И.Я. Постовского.
 

Для меня, гуманитария, честно сказать, было новостью, что в химических науках статья в жанре обзора хоть и не столь весома, как монография, но «больше, чем статья». Попытавшись разобраться в ситуации, я представил себе дело так. Многие группы картографов снимают участки обширной местности: кому досталась опушка рощи, кому холм и огибающий его ручей, кому скала, венчающая поросший лесом увал. Но потом кто-то сводит воедино эти лоскутные чертежи, и только тогда становится понятен рельеф местности. Поэтому когда О.Н. Чупахина представляют как «автора первого в мировой литературе обзора по этой проблематике» (Наука Урала. 2008, № 3), то это означает, что именно он в необычных, а с чьей-то точки зрения и вовсе невозможных реакциях первым увидел зерно нового направления в органической химии, которое выводило на новые уровни теории и технологии.
 

Тот обзор в научной биографии О. Н. Чупахина стал событием рубежным. Он подытожил период «эмбрионального» развития новой научной школы в лоне развивавшегося на протяжении полувека коллектива под руководством выдающегося ученого И. Я. Постовского. В рождающемся направлении получили продолжение и развитие творческие импульсы, накопленные десятилетиями, так что подпись Постовского под обзором (по его же воле она стоит после подписи Чупахина) вполне закономерна. И в то же время в обзоре был столь четко очерчен круг новых идей и так явственно просматривались и новые перспективы, и присутствие нового лидера, что стало очевидным: химическая наука на Урале обретает второе дыхание и вступает в новую стадию своего развития.
 

Этот важный для дальнейшей судьбы героя нашего очерка поворот был в том же году закреплен и двумя формальными актами: вскоре после того, как появился обзор, Олег Николаевич защитил докторскую диссертацию, а вскоре И. Я. Постовский, не дожидаясь утверждения ее результата ВАКом (оно последовало, как обычно, примерно через год), передал своему заместителю руководство кафедрой. К слову, кафедра, которую И.Я. Постовский создал и которой руководил в течение полувека, была не просто объединением преподавателей одного профиля, обычно создаваемым в вузах ради удобства организации учебного процесса. У кафедры была обширная и разноплановая программа научных исследований, в ее состав входила проблемная лаборатория биологически активных соединений. Всего в тот момент, когда Олег Николаевич ее официально возглавил, там работало 72 человека — целый научно-исследовательский институт.
 

Так что с полным основанием 1976 год можно считать годом рождения научной школы О. Н. Чупахина.
 

Пять лет спустя школу Чупахина узнали и оценили за рубежом.
 

Первый ее выход на международный уровень был осложнен обстоятельством, которое сегодня выглядит несколько даже анекдотичным, но таково было время и таково было положение советской науки. А произошло вот что. Уже где-то на грани 70-х и 80-х годов коллективом исследователей под руководством О. Н. Чупахина реакция нуклеофильного замещения водорода была изучена настолько основательно, а перспективы, которые открывало это направление исследований, обозначились столь отчетливо, что стало ясно: пора представить достигнутые результаты международной научной общественности. Реализуя это намерение, О. Н. Чупахин и его недавний аспирант и единомышленник В. Н. Чарушин изложили основные результаты исследования в компактной и убедительной статье, сами же перевели ее на английский язык и отправили в наиболее близкий им по тематике журнал «Heterocycles», издающийся в Японии. Из редакции ответили быстро: статья им понравилась (заметьте: ни новые понятия, ни новые символы их не смутили), они готовы ее опубликовать, но авторы должны прислать в редакцию 20 долларов (на какие-то там технические расходы — в общем, порядок у них такой). Для них сумма пустяковая, а вы поставьте себя на место советского человека. Тогда пойти в банк и просто так купить валюту было невозможно: рубли на доллары меняли (по смехотворной цене, но и суммы тоже смехотворные) только тем, кто отправлялся в «санкционированную» зарубежную поездку. И все же среди знакомых нашелся некто, кто готов был ссудить их необходимой суммой, но тут вставала другая проблема, в советских условиях и вовсе неразрешимая: а как переслать эти деньги в Японию? В общем, прикинули так и этак — не получается. И, скрепя сердце, написали японцам: деньги прислать не можем, публикацию отмените. Те удивились и ответили: да ладно, можете денег не присылать. И статью напечатали.
 

Публикация (она появилась в 1981 году) была замечена научной общественностью, появились отклики, ссылки; стали завязываться деловые отношения с коллегами из других научных центров, в том числе и зарубежных. Новые понятия и символ, которые прежде в редакциях советских журналов никак не хотели признавать, стали входить в общее пользование, теперь уже никто не требовал исключать их из текста.
 

Выход школы Чупахина на международную арену закрепился, когда уральцы завязали тесные творческие связи с голландским химиком-органиком Хенком ван дер Пласом. Дело было в начале 80-х, «перестройка» еще не была объявлена, однако «железный занавес» между Советским Союзом и Западом сильно «поизносился» и становился все более проницаемым. Расширялся научный обмен, стали практиковаться стажировки молодых советских ученых в зарубежных научных центрах. Представилась возможность отправить в такую командировку тридцатилетнего кандидата наук В.Н. Чарушина. Сориентировались по публикациям в журналах и послали заявку в Голландию, в Аграрный университет Вагенингена.
 

Иной читатель удивится скромности притязаний уральских химиков: а почему было им не замахнуться сразу на Америку или Великобританию? Не попроситься, например, в Гарвард или Кембридж? Да потому, что в ведущих научных державах и мировых центрах ничего интересного по своей тематике Валерий Николаевич не нашел бы, а голландцы в своем не самом знаменитом университете как раз сами на эту тематику вышли. Они не поднялись до тех обобщений, которые удалось сделать уральским ученым, зато у них было лабораторное оборудование, какого не было в советских лабораториях, и ими были наработаны эффективные методики проведения экспериментов.
 

Лидером исследований гетероциклических соединений не только у голландцев, но и в Европе был известный и на Урале по публикациям в научных изданиях Хенк ван дер Плас, он же в то время был и ректором Аграрного университета Вагенингена, и президентом международного гетероциклического союза. Так что прямо на его имя заявку с просьбой о стажировке В. Н. Чарушина и послали, приложив к ней только что появившуюся публикацию в японском журнале «Heterocycles». Наверно, не было в Европе специалиста, который мог бы более компетентно оценить идеи, содержащиеся в этой статье, нежели голландский профессор ван дер Плас. Он сразу понял, что к чему, и ответил: пусть приезжает.
 

Обычно на стажировку за границу едут, чтобы поднабраться передового опыта. В этом смысле поездка В.Н. Чарушина в Голландию, безусловно, оправдалась вполне. Однако и голландцы с большой заинтересованностью отнеслись к идеям и опыту, которыми был вооружен стажер из России. В результате стажировка молодого уральского ученого подтолкнула к творческому сотрудничеству два плодотворно работающих научных коллектива. Некоторое время спустя, встретившись с Хенком ван дер Пласом на конференции в Москве, О.Н. Чупахин предложил ему написать вместе книгу о нуклеофильном замещении водорода. Тот охотно согласился. Тут уже Чупахин и Чарушин в Голландию отправились вдвоем. В университете Вагенингена им создали прекрасные условия для работы: компьютеры, богатая библиотека, бытовые удобства… Совместно с голландским партнером продумали план, распределили темы. Олег Николаевич писал по-русски, Валерий Николаевич сразу по-английски, а еще переводил написанное учителем и коллегой на английский язык. Профессор ван дер Плас, более искушенный в англоязычной химической терминологии, с большой тщательностью редактировал эти тексты, добиваясь еще и большей стройности изложения. Он же написал обстоятельное введение, да и вообще европейский ученый, более нежели «пришельцы» с Урала, известный в западном научном мире, стал «мотором» этого, как нынче говорят, проекта. Книгу (за тремя подписями) написали быстро, она тут же была издана в авторитетнейшем нью-йоркском издательстве «Academic Press» и мгновенно разошлась. Это означало мировое признание нового направления в органической химии. После того в учебниках химии о невозможности нуклеофильного замещения водорода в ароматических системах больше не пишут…
 

Фото С.НОВИКОВА