Размышления о работе с молодёжью в полевых условиях

Весной этого года я был включен в состав комиссии УрО РАН по работе с молодежью. Мы уже второй год берем с собой на сплавы по притокам Чусовой, где изучаем вендские отложения, студентов разных вузов, и тут как раз и представляется возможность посмотреть и на нас, и на нынешнюю молодежь со стороны.
 

Если вспоминать себя в возрасте 23–25 лет (1970–80-е гг.), то не припомню, чтобы кто-то специально чему-то обучал молодых ученых, хотя и тогда уже проблемы с молодежью в академических геологических институтах были. В Геологическом институте АН СССР в Москве, где я учился несколько позже в очной аспирантуре, рабочий день начинался с 10.00, я же приходил к 9.00 или раньше, и тем привлек шутливое внимание известного специалиста по вулканогенно-осадочному литогенезу И.В. Хворовой, которая приходила на работу на полчаса позже и хорошо знала и моего отца. В ГИНе в те годы кто-то работал на зависть красиво, кто-то пил чай в половине одиннадцатого утра и читал газеты, кто-то увлекался «горюче-смазочными»… Уходил же я после 20.00, много читал как нашу литературу, так и иностранную, работал с полевыми материалом, просиживал часами в читальном зале библиотеки ОГГГГН в ИГЕМе (трудно поверить, но тут уже тогда была постатейная роспись всех журналов и сборников, чего я больше нигде не видел, а вот Интернета, конечно, не было), благо все это находилось рядом. На полевые работы в Уфу и обратно в Москву возил в рюкзаке все свои полевые дневники: боялся потерять — там же все факты и наблюдения.
 

Первый год, как вспоминают сейчас с улыбкой московские коллеги, сидел за столом и практически ни с кем не разговаривал — боялся время потерять, да и интереснее было знакомиться с последними публикациями, чем болтать о разном. Компьютеров тогда не было, машинок пишущих каждому не давали, а когда я заглянул в отдел снабжения и попросил листов 500 писчей бумаги для диссертации, на меня глянули так, что предпочтительнее было быстро ретироваться. Так что учили меня, скорее всего, общий дух коридоров ГИНа, где запросто можно было встретить всех корифеев отечественной литологии, где академики занимались наукой и писали фантастические монографии, где были редакции большинства интересных мне научных геологических журналов (статью для диссертации нужно было опубликовать побыстрее и мне пришлось просить об этом главного редактора журнала «Литология и полезные ископаемые» В.Н. Холодова, а год назад уже он пригласил меня в состав редколлегии этого журнала), где каждую неделю можно было послушать интересные доклады и жизнь научная била ключем. Сейчас, конечно, и в ГИНе многое изменилось, но лекции крупнейших отечественных специалистов я слушал там не далее как в апреле нынешнего года.
 

Но вернемся к настоящему. Как-то академик Ф.А. Летников, которого я считаю одним из своих крестных отцов на выборах в Академию, прислал мне книгу воспоминаний «Байки у вечернего костра». Костер у геологов, несмотря на двадцать первый век, так же служит основным местом общения и, будем считать, обучения. В этом я с Феликсом Артемьевичем полностью согласен. Это если не брать собственно рабочего дня, когда ты, как в армии, учишь личным примером. Хотя, если взять нынешний год и год прошлый, на наших сплавах основным «учителем» выступает Дима Гражданкин (ИНГГ СО РАН, Новосибрск), прошедший хорошую школу работы со студентами в Кембридже, старающийся сейчас вдохнуть новую жизнь в новосибирскую школу докембристов и привозящий с собой студентов Новосибирского госуниверситета. В прошлом году на Среднем и Южном Урале была Наташа Быкова, поступившая этим летом в магистратуру геологического факультета НГУ, в нынешнем — Вася Марусин и Антон Колесников, соответственно студенты уже 3-го и 2-го курсов того же вуза, и Семен Сапурин — студент 3-го курса Уральского горного университета. За счет каких средств это делается деликатно умолчим, так как в большинстве институтов РАН «пилотный проект» реформы академии почти начисто лишил возможности приглашать стороннюю молодежь.
 

Итак, что умеет делать, по моим личным наблюдениям, современный студент-геолог в поле? Пополнять счет сотового телефона в любом сельском магазине, стрелять сигареты у рыбаков в любое время, пространно рассуждать о многом таком, о чем мы и понятия не имеем (вне рамок геологии, конечно), варить сгущенку на костре, есть геркулес с курагой, фотографировать цифровым аппаратом с отсутствующими запасными батареями и многое другое. При отсутствии опыта студент быстро обучается самостоятельно управлять резиновой лодкой, быстро ставить палатку вечером на новом месте и оперативно собирать ее по утрам, так как сплав постоянен, как постоянна движущаяся в реке вода. Обладая существенно более цепкими глазами, способен хорошо искать фауну и то, что от нее более чем за 500 млн лет осталось в породах.
 

Что не умеет? Толком вести геологическое описание разреза, наблюдать, понимать и интерпретировать текстурные особенности осадочных образований — одного из главных индикаторов обстановок накопления осадков. Практически не обладает современными знаниями по седиментологии, палеонтологии, исторической геологии, не представляет механизмов накопления осадков в различных частях морских и озерных бассейнов (я, правда, и сам, сознаюсь, не со всеми современными веяниями знаком). Не очень-то любит мыть посуду в речной воде, но взявшись за это дело, делает его неплохо. В то же время он чрезвычайно любознателен, впитывает, как губка, все то, что ему еще незнакомо. Задает массу вопросов и твердо хочет попасть после «бакалаврского» диплома в магистратуру и далее в аспирантуру, хотя пока и не знает, как это сделать. Мы в их годы об этом точно еще не думали.
 

Пользуясь случаем, мы постарались за 12 дней сплава по реке Усьва показать именно полевые азы общей геологии, научить видеть разрезы целиком и в деталях, дать некоторое представление о работе с палеонтологическими остатками, благо в обнажениях у Крутой горы и скалы Мултык оказалось много новых фоссилиеносных горизонтов. Надеюсь, что этими остатками, входящими в состав т.н. миаохенской биоты, Вася Марусин займется в своей курсовой работе. Нашлись также и новые, еще не виденные нами в двух предыдущих сплавах, прослои вулканических пеплов (а в Усть-Катаве, двумя неделями позже, ребята и сами нашли такие прослои и самостоятельно отобрали из них материал на изучение). А чего стоят соревнования по пилке бревен ножовкой (правда, после этого я точно куплю на следующий сплав минибензопилу)! Ну, а наиболее впечатляющими были последние полтора часа сплава от скалы Мултык до дачного поселочка Громовой, когда ливень шел стеной и казалось, что через секунду будет и град, а по спине сползали целые озера холодной воды. Некоторым товарищам, в том числе и автору, пришлось после этого рубить елку и долго сушиться, но через три часа на место встречи пришла машина и жизнь приняла более радужный вид.
 

Конечно, это не все. Конечно, каждый из нас по-своему запомнит этот август, но вряд ли стоит считать, что мы специально кого-то чему-то учили (за исключением быть может, того, как делать презентации и выступать с докладами, тут у нас опыт многогранный и богатый). То, что надо сплавать за водой на ручей на противоположном берегу, студент на второй день понимает и сам, но вот костер он точно умеет зажигать после сплава быстрее и существенно больше знает о том, что является причиной формирования градационной слоистости, причем как в классической форме, так и по современным воззрениям… Есть ли в этом наша заслуга? Наверное.. Но в основном, видимо, она в том, чтобы не лезть по пустякам с советами (хотя за количеством «впустую сожженных» дров присматривать все же приходилось).
 

А. МАСЛОВ,
член-корреспондент РАН.
 

На снимках:

Антон Колесников с микроизоклинальной складкой в руках.

Рабочие моменты экспедиции.