Россия - Австралия (В гостях у друга)
В аэропорту Мельбурна ранним утром встретил меня Виктор. Мы не виделись с ним более 15-ти лет после нашего похода по Фанским горам в Таджикистане, где наша группа состояла из трех человек: Виктора, моего сына Миши и меня. За эти годы он тоже (как и его первая жена Наташа Озерова) мало изменился: высокий, стройный, подтянутый. По дороге к дому он рассказал мне о главных событиях в его жизни. Еще несколько лет назад после развода с Наташей он переживал тяжелые времена. Тогда же в Университете Западной Австралии закончился его очередной контракт, и он вынужден был искать работу на стороне. Уехал в Мельбурн и поменял тематику исследований: стал заниматься молекулярной биологией – структурой макромолекул, используя синхротронное излучение, в чем был опытным специалистом. По-прежнему проводил много времени в Японии на синхротроне, но имел только временную позицию в Мельбурне. Наконец перед самым новым годом он получил постоянную позицию в государственном исследовательском учреждении типа национальных лабораторий США, в отделе, где занимаются синтезом новых лекарств. Это огромная жизненная удача, поскольку получить постоянную позицию в научных учреждениях Австралии эмигранту чрезвычайно трудно. Так что теперь все его жизненные трудности благополучно разрешились. Теперь у него большой новый дом, его новая жена – микробиолог из Пущино — уже много лет проработавшая в перестроечные годы в Швеции, Франции, США, Англии. В Лондоне она имела хорошие перспективы в Империал колледже, где занималась структурой белка, однако по предложению Виктора переехала в Мельбурн, и через полгода получила хорошую позицию в одном из исследовательских центров.
Я был искренне рад за Виктора, потому что всегда симпатизировал ему. Мы приехали к нему, когда его жена и мать, гостившая у сына несколько месяцев, еще спали. Дом Виктора оказался очень далеко от сити, порядка 25-ти километров — в «одноэтажной» Австралии, как и дом Озеровых в Перте, где ничего вокруг нет кроме бесконечных особняков, также утопающих в зелени. Кстати, дом находится на улице Жюля Верна, а рядом — улицы Хемингуэя и других писателей. Неподалеку, сказал Виктор, целый район улиц, названных в честь знаменитых художников. Это типично для новых районов Мельбурна.
Мне не хотелось связываться с транспортом, поскольку автобус идет до центра больше часа, поэтому я сразу позвонил Максу и сказал, что готов воспользоваться его гостеприимством — его квартира находится вблизи от Сити. Макс Ют живет на 22-ом этаже 30-этажного дома. Из окон квартиры мы увидели панораму Сити – огромную щетку небоскребов, до которой было не более пары километров.
Макс Ют — мой студенческий товарищ. Мы учились все пять лет на одном курсе физического факультета, только он в группе твердотельцев, а я в группе теоретиков. Его переезд в Австралию в 1992 году был типичным для людей его поколения, пенсионеров. Первыми уехали дети еще в 1991 году. Света рассказывала: «Еще в мае 1992 года я купила Максу каракулевую шапку на зиму, а Макс – множество новых книжных полок в квартиру. Это свидетельствует, что у нас не было намерения покидать Россию». Но уехавшие дети стали бомбардировать родителей письмами, склоняя их к переезду. Они убеждали родителей, что сейчас очень удобный момент для эмиграции, далее будет труднее. И вот в ноябре 1992 года они оказались в Мельбурне. Это действительно был удобный момент. Они быстро получили австралийское гражданство и пособие (по 700 австралийских долларов на человека), отдельное пособие на аренду квартиры и другие льготы. Наконец, в прошлом году им предоставили бесплатную государственную квартиру — они могут жить в ней сколько хотят, но не могут продать или сдавать в аренду.
Квартира прилично обставлена, и Макс рассказал, что большинство предметов мебели и бытовой техники «с угла». Это означает вот что: когда австралийцы покупают новую мебель или, скажем, холодильник, или телевизор, старые вещи — даже в хорошем состоянии — продать практически невозможно, и нередко выставляют на улицу («на угол»), чтобы кто-нибудь мог взять их.
Макс в течение многих лет подрабатывает, разнося почту и рекламу несколько раз в неделю. Ему приходится таким образом обходить много улиц в определенном районе, и вероятность наткнуться на выставленные вещи велика. А вообще бывают определенные дни в году, когда в каком-нибудь районе города объявляется время и место, где выставляются ненужные вещи. Благодаря такой традиции бедные люди могут приобретать вполне приличные предметы быта. Новые вещи в магазине стоят очень дорого. Света два дня в неделю ходит убирать и следить за ребенком на дому. Это — дополнительные деньги к тем пособиям, которые даются на жизнь. Так поступают многие пенсионеры.
При нашей первой встрече с Максом и Светой мне уже было ясно, что они довольны жизнью в Австралии. Их сын и дочь имеют собственные дома, машины, внуки учатся в специализированных школах. Правда, работают дети не по институтской специальности, но достаточно хорошо зарабатывают.
Лет пять тому назад Макс и Света приезжали в Екатеринбург, когда еще был жив отец Макса, и мы виделись на одной из встреч нашего университетского выпуска. Я бы не сказал, что с тех пор Макс мало изменился. Он пополнел, его черная копна волос сильно посерела, но в нем осталась присущая ему живость, какая-то душевная бодрость и оптимизм. Полный энергии, Макс водил меня по городу, показывая интереснейшие места, и рассказывал о них.
Вечером, валясь с ног, мы доползли до его квартиры, где нас ожидала сердобольная Света с большим ужином. Макс достал бутылку смирновской водки и налил по рюмочке. Больше он не пил, но Света налила мне и себе еще по одной, и еще. Мы пили за Россию. Юты очень скучают по Екатеринбургу, по зиме, по оставленным там родственникам и друзьям. Переезд в Австралию был не их выбором, хотя они и хорошо адаптировались. Но ностальгия по Родине велика. В каждой комнате у них висит по календарю из России, и всюду — многочисленные предметы, будящие воспоминания о ней. Я подарил им компакт-диск с русскими романсами в исполнении Юрия Морфесси, это было «в жилу» — Макс показал мне книги со стихами наших известных бардов. Вообще в их доме много книг, привезенных из России. Каждое утро в одиннадцать часов они слушают радиопередачу на русском языке и смотрят наши НТВ-новости на одном из австралийских каналов. Если Макс чем-то занят, он записывает передачу и вечером просматривает ее. Они живут далеко, очень далеко от России, но душой с ней.
Макс говорит, что ему нравится Австралия, но
ему и в России нравилось жить. Он работал на средмашевском заводе
Свердхиммаш, где многие годы занимался проблемой стеклования радиоактивных
отходов, и, как он вспоминает, это было замечательное время. Недавно ему
прислали юбилейное издание книги об этом заводе, где отмечены и его заслуги.
Он постоянно переписывается с бывшими сотрудницами своей лаборатории, хорошо
знает, что теперь они бедствуют. Макс передал со мной для одной из них
письмо. В конверт было вложено 100 долларов. «Хотя у нас денег не много, но
мы посылаем эту небольшую поддержку нашей знакомой. Ей очень тяжело сейчас.
Она будет отказываться, но сделай так, чтобы она приняла эти деньги», —
сказала Света.
Баларат
В последний день пребывания моего в Мельбурне я попросил Виктора свозить меня в Баларат. Это небольшой город в ста километрах от Мельбурна, где возникла золотая лихорадка. Именно там в 1851 году один пастух наткнулся на камень, который оказался золотым самородком в несколько килограммов весом. Эта находка положила начало десятилетнему буму старателей. Со всего мира, как незадолго до того в Калифорнии, сюда устремились многочисленные авантюристы. Некоторые из них сильно разбогатели, и это дало толчок развитию бизнеса. Так возник поначалу процветавший Баларат, потом центр активности сместился в Мельбурн — океанский порт. Так что можно сказать, что Мельбурн возник на золоте. Золото скоро кончилось, но городское строительство и экономическую активность остановить было уже невозможно. Теперь, 150 лет спустя, Мельбурн – крупнейший после Сиднея город Австралии, столица штата Виктория.
В Баларате создан уникальный музей под открытым
небом – воспроизведен поселок времен золотой лихорадки со всеми атрибутами:
шахтами, где добывалось жильное золото и куда сейчас можно спуститься,
ручьем, в котором промывался золотосодержащий песок, улочками с двумя
гостиницами, театром, банком, почтой, салуном, боулингом. По улицам
разъезжают запряженные лошадьми экипажи, расхаживают прохожие, одетые в
костюмы того времени. В лавках продают различные изделия из металла, которые
выковываются тут же, на глазах туристов, на оборудовании того времени,
различные сладости в упаковках полуторавековой давности. В театре даются
цирковые представления того времени, а на улочке возле салуна тройка
молодцов в широкополых шляпах и сапогах горланит песни и куплеты той поры.
На фото: Баларат — реконструированный
городок золотоискателей.
Не худо бы и нам на Урале такой же...
Снова Перт
Посещением золотого прииска закончился мой
пятидневный визит в Мельбурн. На следующее утро Виктор отвез меня в
аэропорт, а в Перте в воскресный день встречали меня Стефан, Наташа и
Филипп. Я как бы вернулся домой. После шумного Мельбурна Перт, вернее, та
зеленая деревня, где жили Озеровы, показался мне курортом. Немного отдохнув
после бессонной ночи в самолете, я отправился, конечно, к океану и всласть
наплавался. Погода, как всегда, была отличная: яркое солнце, 30 градусов в
тени, теплая вода океана. Мне предстояло еще несколько дней такой приятной
жизни в этом райском уголке с моими друзьями.
Ю. ИЗЮМОВ
Продолжение следует