КОРОТОВСКАЯ ССЫЛКА ЕКАТЕРИНЫ ДАШКОВОЙ

Увидел в огороде пожилого мужчину, обратился с тем же вопросом к нему и услышал потрясший меня ответ:

— Поместье княгини Дашковой вас интересует, что ли? Так вот там ее дома, вы только что проехали мимо.

— Что?! Они сохранились за два с четвертью столетия?!

— А вы посмотрите, как их строили. Бревна отборные, половицы дубовые. В одном доме до сих пор люди живут, из второго только недавно отселили.

Проезжая мимо этих домов, выглядевших по-современному, я подумал, что это строения ХХ века, а никак не XVIII-го. Теперь же, выйдя из машины, я моментально распознал все здания по всплывшим в памяти страницам из «Записок» Дашковой. Дома, конечно, обновлялись, ремонтировались, подкрашивались, но капитально не перестраивались и не надстраивались.

Самый большой двухэтажный дом, со светелкой, в котором жила дочь Е.Р. Дашковой Анастасия Михайловна с прислугой, как и другие дома, крыт железом, окрашен в светло-коричневый цвет, вероятно, отражающий первичный, поскольку в старые времена дома красили преимущественно местной охрой. На фасаде белые декоративные колонны, на окнах резные наличники. Этот дом жилой и находится в более или менее приличном, ухоженном состоянии, хотя некоторые окна заколочены.

Рядом с большим домом архитектурно схожий с ним, но одноэтажный, где обитала сама княгиня с мисс Бетс и горничными. Такие же колонны, наличники, фронтон. Но дом пустой. Многие стекла выбиты, некоторые окна заколочены досками, цокольная обшивка содрана почти по всему периметру. Видны гнилые бревна фундамента. На доме табличка с названием улицы — Советская. Скорее всего, это здание, а может быть и оба, в советское время было административным, и спасли их непрерывная заселенность, функциональность. Перед домом растут старые липы, некоторые деревья неохватные. Наверное, они помнят дашковские времена.

Третий дом небольшой. По «Запискам» Е.Р. Дашковой, это была кухня. Позднее, похоже, дом служил магазином, о чем свидетельствуют окованные железом ставни и металлические решетки на окнах, массивные двери. Бетонное крылечко пристроено, наверное, в ХХ веке. По сохранившемуся усадебному комплексу можно судить об условиях жизни ссыльной княгини. Печально, что этот комплекс без ухода и присмотра доживает последние годы. Его можно было бы законсервировать или даже отремонтировать, превратить в музейно-культурный туристический объект. Но нет ни средств, ни энтузиастов.

Княгиня Е.Р. Дашкова прожила в Коротове долгую и тяжелую зиму 1796/97 г. Зная, что ни весной из-за речных разливов, ни летом из-за отсутствия колесных кибиток оттуда не выбраться, она стала с помощью влиятельных друзей добиваться разрешения вернуться в Троицкое. Послала через императрицу Марию Федоровну незапечатанное письмо Павлу I, которое было «очень гордое и не заключало в себе униженных просьб»³. По протекции государыни Павел I смилостивился и разрешил Е.Р. Дашковой вернуться в ее имение в Калужской губернии. Известие это оказалось неожиданным, особенно для ее спутниц. Мисс Бетс так переволновалась, что заболела и слегла. Сама Дашкова энергично занялась организацией переезда, рассылала письма, отправляла в Троицкое людей. Одно из писем она направила непременному секретарю Российской академии И.И. Лепехину, беспокоясь о своем академическом детище и сообщая свой новый адрес.

В конце марта, через десять дней после получения императорского разрешения, когда мисс Бетс немного оправилась, княгиня Е.Р. Дашкова покинула Коротово и очень быстро, на десятый день, приехала в Троицкое. Там ее радостно встречали дворовые и крестьяне из 16 принадлежащих Дашковой деревень. В Троицком, выезжая лишь ненадолго в Москву и Петербург, княгиня Е.Р. Дашкова доживала свою жизнь в уединении, которое, как она писала, «стало для меня раем»⁴. Там она, по настоянию гостивших у нее ирландских подруг, сестер Катрин и Марты Вильмот, писала на французском языке свои «Записки», завершив их 27 октября 1805 г. Это потрясающее историческое и литературное произведение глубоко отражает свет и тени той сверхнасыщенной событиями и противоречиями эпохи, в которую ей пришлось жить и творить. Мисс Вильмот увезла рукопись «Записок» в Англию, но издать их в переводе на английский удалось только через 30 лет после кончины Е.Р. Дашковой, в 1840 г. Княгиня надеялась продолжить свои воспоминания: «Если я проживу еще некоторое время, я запишу разные случаи из царствования Екатерины, справедливо прозванной Великой, напомню все благодетельные начинания этой государыни и проведу параллель между ею и Петром I, которого ошибочно сравнивали с этой гениальной женщиной, стоявшей несравненно выше его и поднявшей Россию на высоту великой державы, внушающей страх и уважение всей Европе»⁵.

Скончалась Е. Р. Дашкова 4 января 1810 г. Незадолго до кончины она сделала последний вклад в науку: в 1807 г. передала в Музей естественной истории Московского университета (ныне Государственный геологический музей им. В.И. Вернадского) свой кабинет натуральной истории и других редкостей, собиравшихся ею более 30 лет. «В кабинете был 15 121 предмет, в том числе животных, натуральных и окаменелых 4 806… камней и руд 7 924. Вскоре Е.Р. Дашкова подарила еще 372 предмета: это были драгоценные камни, физические инструменты… и знаменитая библиотека»⁶. Кстати, свои драгоценности Е.Р. Дашкова щедро раздаривала. Например, драгоценный опал шведской королевы Христины (1632–1654) она презентовала при расставании Марте Вильмот.

Во время Отечественной войны 1812 г. музейные собрания постигла трагическая судьба: они вместе с библиотекой погибли в московском пожаре. Небольшую часть особенно ценных экспонатов удалось вывезти в Нижний Новгород. Возвращенные после окончания войны экспонаты заняли лишь один зал из шести допожарных. Вероятно, погибла и коллекция Е.Р. Дашковой, сохранилась лишь левая ветвь нижней челюсти неизвестного ранее науке ископаемого животного, названного позднее эласмотерием, по которой удалось воссоздать облик гигантского носорога, очень похожего на единорога из древнерусских преданий. Может быть, в неразобранных фондах сохранилось и еще что-то дашковское. Сейчас музеем В.И. Вернадского ведется кропотливая работа по атрибуции «допожарных» каменных экспонатов.

А.И. Герцен, восхищенный ее «Заметками» и опубликовавший их в 1859 г. в своей «Полярной звезде», разделял мнение подруги Е.Р. Дашковой Катрин Вильмот о том, что Дашкова родилась быть министром или полководцем, что ее место во главе государства. Он видел в ней прежде всего сильную личность, русскую женщину, вышедшую из своего затворничества и способную решать государственные задачи. Недаром она дружила с другой незаурядной личностью — Екатериной II и всеми силами поддерживала ее устремления в реформировании России.

Публикуя записки Е.Р. Дашковой, Герцен писал: «Екатерина II, делая ее президентом Академии, признала политическое равенство обоих полов, совершенно последовательное в стране, принимавшей гражданскую правомерность женщин, остающихся на Западе прикрепленными к мужьям или в вечном несовершеннолетии»⁷.

Мы гордимся, что наше академическое сообщество создавали и возглавляли такие великие личности, как Екатерина Романовна Дашкова. У нее есть чему поучиться современным «вельможам», претендующим на руководство наукой и наносящим ей своим невежеством и некомпетентностью непоправимый ущерб.

 

³ Дашкова Е.Р. Записки.

⁴ Там же. С. 361.

⁵ Там же. С. 362.

⁶ Шевырев С.П. История Московского университета, написанная к столетнему юбилею 1755–1855. М., 1855.

⁷ Герцен А.И. Княгиня Екатерина Романовна Дашкова // Дашкова Е.Р. Записки. С. 369